Российско-американские отношения
Фактически, Россия при Ельцине упустила момент, когда она могла бы стать решающим фактором, определяющим развитие ситуации в центральноазиатском регионе. Поэтому ее активность должна была, видимо, охватывать не только страны бывшего постсоветского пространства, но и их внешнее окружение. Наиболее опасным было бы распространение на этот регион российско-американского противоборства.[1]
Россия болезненно реагировала на сближение государств региона с США в военно-технической области. Так, в августе 2002 г. было объявлено о намерении Вашингтона поставить Казахстану партию американских военных вертолетов и джипов, что было расценено Москвой не столько как попытку укрепить военные возможности Казахстана, сколько дать толчок военному сотрудничеству с США в ущерб для России.
Россия опасалась также, что стратегия США может иметь двойственный эффект. События 11 сентября 2001 г. стали своего рода катализатором политики США в регионе и помогли Вашингтону подойти к нему вплотную. Стратегия американской администрации, заключающаяся в попытке ослабить влияние России в этом регионе и занять в нем лидирующие позиции силовыми методами, могла оказаться, в конечном счете, «близорукой» и неэффективной.[2]
В стратегическом, и тактическом плане для России было полезным наладить сотрудничество двух стран в рамках решения проблем региона. Во всяком случае, с некоторого времени ни Соединенные Штаты не могут игнорировать фактор России в регионе, ни Москва не может не учитывать американское присутствие в нем.
В Вашингтоне стремились к тому, что Россия должна согласиться, что борьба с терроризмом является самой приоритетной проблемой для обеих стран, и в этой борьбе главная задача будет заключаться в том, чтобы не допустить попадания оружия массового поражения в руки террористов. Хотя эта проблема международная, но, тем не менее, лидерство в ее решении могли взять на себя Россия и США. Москве и Вашингтону необходимо было разработать план совместных действий для развития сотрудничества в правоохранительной деятельности, обмене разведданными, в здравоохранении и, главное, в предотвращении попадания биологического и ядерного оружия в руки террористов. Это сотрудничество должно базироваться на понимании того, что терроризм является главной угрозой и для России, и для США, и что обе страны имеют больше шансов на успех в борьбе против терроризма, если она будет вестись сообща.
США подталкивали Россию к пониманию необходимости (помимо расширения взаимодействия с НАТО) всячески способствовать созданию нового союза безопасности, который был бы нацелен на противодействие новым угрозам. Он мог бы быть создан между Россией и членами НАТО, или в рамках «Большой Восьмерки» с привлечением в последующем таких важных стран, как Китай, Индия, и других, для противодействия новым и более опасным угрозам: глубочайшая дестабилизация ситуации в Южной Азии или на Ближнем Востоке.
В условиях после заключения в мае 2002 г. российско-американского Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов, касающегося стратегических ядерных сил обоих государств, наращивание Соединенными Штатами мощного неядерного потенциала могло предположительно составить угрозу для российских стратегических сил сдерживания, в том числе ядерных. Как представляется, такое положение дел могло теоретически дестабилизиро-
Азии // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2006. № 1. С. 143-148. Подлесный П.Т., Сыромятов А.В. Мир, США и Россия в начале XXI столетия: сценарии мирового развития // США – Канада (Москва). 2006. № 7. С. 93-107. Трофимов Д. Россия и США в Центральной Азии: проблемы, перспективы, интересы // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2003. № 1. С. 82-94. Шаклеина Т.А. От иллюзии партнерства к реальности взаимодействия в российско-американских отношениях // США – Канада (Москва). 2004. № 12. С. 3-16. Шаклеина Т.А. Россия и США в мировой политике // США – Канада (Москва). 2006. № 9. С. 3-18.
вать обстановку в мире. Исходя из этого, политика России в области контроля над вооружениями стала строиться на том, чтобы не допустить значительного дисбаланса в стратегических вооружениях с США.
Тем самым Россия, чтобы сохранить свой статус крупной военной державы и поддерживать стратегический паритет в ключевых областях, должна была развивать на Севере и Дальнем Востоке подводный флот, который в будущем должен стать одним из элементов противоспутниковой и противокосмической обороны; а на Балтике, Черном и Каспийском морях развивать легкие корабельные силы с современным ракетно-артиллерийским и противоминным вооружением.
Ряд российских экспертов считал, что резкое ужесточение позиции Конгресса в отношении режимов Центральной Азии и даже американское военное проникновение в регион соответствовало национальным интересам России. Эти круги надеялись на то, американцы якобы не собираются «выталкивать» Россию из региона, что в Вашингтоне понимают, что демократизирующаяся Россия способна сыграть в данном регионе заметную стабилизирующую роль. Но США были бы согласны с такой ролью России только при условии, если она не будет стремиться к установлению прежней гегемонии, и не будет препятствовать американскому проникновению в регион. Следует отметить, что Россия также является наряду с другими постсоветскими государствами объектом американской критики с точки зрения проблемы соблюдения прав человека.
Белый дом обвинял Москву в том, что власти допустили манипуляции с подсчетом голосов на октябрьских 2003 г. президентских выборах в Чечне и проведенных в декабре парламентских выборах; что ни те, ни другие не соответствовали международным стандартам. В своей оценке парламентских выборов миссия наблюдателей ОБСЕ и Белый дом поддержали в феврале 2004 г. эти оценки, подвергла критике широкое использование государственного аппарата и фаворитизм в средствах массовой информации, которые привели к искажениям в предвыборной кампании. Россия обвиняется Западом в том, что российские власти продолжали оказывать давление на средства массовой информации, в результате чего была ликвидирована последняя крупная негосударственная телекомпания; в том, что уголовное преследование и угрозы уголовного преследования против крупных финансовых сторонников оппозиционных партий и независимых неправительственных организаций лишили эти партии возможности соперничать на выборах, ослабили гражданское общество и подняли вопросы о соблюдении законности в России.
Запад выдвигал Москве также претензии в том, что ряд дел о «предполагаемом шпионаже» вызывает у него озабоченность в отношении власти закона и влияния ФСБ. Но основной повод для критики российской политики – конфликт в Чечне.
Российское руководство во главе с В.Путиным исходило из того соображения, что в настоящее время реальной угрозы со стороны Запада нет. Таким образом, с учетом ослабления позиций России в мире, ей крайне выгоден альянс с Западом. Таким образом, у России не остается выхода, кроме как действовать коллегиально, т.е. координировать свои шаги с Вашингтоном (как это, по-видимому, имело место в случае с Грузией). Ситуация могла измениться только тогда, когда экономический подъем России возвратит ей статус одного из центров силы на мировой арене. Это создаст все основания для более равноправных партнерских отношений между Соединенными Штатами и Россией. В 1997 году был создан Совместный постоянный совет Россия-НАТО. Для постоянных консультаций с Россией 28 мая 2002 года в Италии был создан специальный Совет Россия-НАТО. Несмотря на созданные институты взаимодействия, расширение альянса вызывает тревогу у России.
Официальная Москва указывала, что с очередным расширением НАТО начинает оперировать в зоне жизненно важных интересов России. Нынешнее расширение НАТО порождает совершенно иную геополитическую обстановку, причем исключительно неблагоприятную, нанесет удар по Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Уже сейчас военная активность альянса на новых территориях становится все очевидней: полеты самолетов-разведчиков системы АВАКС, установка мощных РЛС у границ с Россией во всех трех балтийских странах, постоянные учения американских и натовских военных на их территории. Появились сообщения о разработке военными экспертами альянса «промежуточной задачи» охраны воздушного пространства вступающих в НАТО трех прибалтийских государств. После саммита в Стамбуле в июне 2004 г. и окончательной интеграции Латвии, Литвы и Эстонии в военные структуры альянса это должно было приобрести постоянный характер.
В этой связи понятна озабоченность Москвы относительно действия на страны Балтии нынешнего основополагающего документа в сфере контроля над обычными вооружениями – адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе. Балтийские республики к документу не присоединились, равно как его не ратифицировали и сами страны-члены НАТО, а это означает, что территория стран Балтии под качественные и количественные ограничения на вооружения и военную технику формально не подпадает.
Примером успешного сотрудничества РФ и США стало Соглашение об ограничении распространения переносных зенитных ракетных комплексов (ПЗРК), подписанное в Братиславе министром обороны РФ С. Ивановым и государственным секретарем США К. Райс в ходе встречи президентов Путина и Буша в феврале 2005 г. Данный вид вооружений эффективно использовался партизанами против американских войск в Афганистане и Ираке, а до этого применялся против советской/российский авиации в Афганистане и Чечне.
Официальная позиция России к расширению НАТО определяется как сдержанно-негативная. Главная озабоченность состоит в том, что территория стран Балтии стала территорией Северо-Атлантического союза и, таким образом, инфраструктура военного блока вышла на российские границы с охватом жизненно важных для России и Белоруссии районов, обеспечила оперативный простор ОВМС НАТО для действий на всей акватории Балтийского моря. Использование территории и объектов военной инфраструктуры стран Балтии позволит ОВС блока сократить сроки развертывания передовых группировок в непосредственной близости от западных границ России.
Но в отношениях между Россией и НАТО помимо военно-тактических и военно-стратегических параметров недоверия существует и политическая составляющая. В современных условиях для Соединенных Штатов Россия выступает в качестве скорее тактического, чем стратегического партнера. Цементирующей основой альянса между Россией и США очевидным образом выступает борьба с терроризмом. Но при этом для европейских членов НАТО, в отличие от Соединенных Штатов, Россия не выглядит даже тактическим союзником.
Как считают российские эксперты, события вокруг войны в Ираке показали, что конфигурации внутри НАТО могут меняться, причем очень быстро. Для России важно трезво оценивать различия подходов Соединенных Штатов и прежних европейских членов альянса, фиксировать и прагматично использовать возникающие внутри блока противоречия и трения. В этой ситуации ставка должна делаться на укрепление дружеских двусторонних отношений России с Германией, Францией и Италией в расчете на то, что эти страны, также действуя в рамках консенсусного принципа и обладая гораздо большим авторитетом, чем новые участники альянса, смогут блокировать потенциальные инициативы восточноевропейских стран, способные привести к ухудшению отношений с Россией.
В целом, Россия уже выработала стратегию своих отношений с Западом: в ближайшем будущем Россия не будет стремиться вступать в НАТО или становиться младшим союзником США. Вместо этого Москва, вероятно, будет выстраивать партнерство в области безопасности с США, НАТО и Евросоюзом, одновременно укрепляя связи в этой области со странами СНГ и поддерживая независимые от Запада отношения с азиатскими гигантами – Китаем и Индией, а также в рамках ШОС. Как считают российские аналитики, это сложная схема, требующая ясного стратегического видения и точного расчета, но в принципе реализуемая. Ими предлагается подход к НАТО как к «стратегическому тылу» России и в то же время внешнему источнику ее «военной модернизации». Однако, отношения России с Западом, в т.ч. через НАТО, неизбежно выводят российскую внешнюю политику на новый круг проблем: расширяющееся стратегическое сотрудничество с Китаем и присутствие НАТО в Центральной Азии.
Несмотря на очевидное сближение РФ и США после 11 сентября наблюдался разный подход России и США ко многим проблемам мировой политики, а интересы двух государств сталкиваются в различных областях международных отношений. Так, Вашингтон серьезно относился к сотрудничеству с Москвой при условии принятия ею роли младшего партнера. В конце апреля 2003 г. с целью зондажа позиции В.Путина Э.Блэр сделал от имени США и Великобритании недвусмысленное предложение России присоединиться к «однополярной коалиции» в составе США, Европы, России и возможно Японии. Однако для Запада не вызывает сомнений, что Москва должна играть в этой коалиции второстепенную роль, а ведущую – Соединенные Штаты.
Однако в ходе дальнейших российско-американских консультаций в мае 2003 г., Москва в лице министра иностранных дел РФ И.Иванова дала понять, что она остается на позиции многополярности. В то же время, Россия выступила за реформу ООН. При этом Москва настаивает на сохранении многополярного характера этой организации. Это был откровенно антиамериканский демарш, т.к. Иванов подчеркнул, что ни одно государство в мире (т.е. США) не может в одиночку бороться против терроризма и распространения ОМУ.
Одной из важнейших сфер соприкосновения и столкновения интересов и стратегий США и России на международной арене является ООН. Операция США в Ираке поставила фактически под вопрос само существование этой международной организации в традиционной форме. Послевоенный Ирак выступает своего рода полигоном, на котором проверяется новая модель мирового устройства.
В результате активной дипломатии в течение мая 2003 г. ООН была фактически спасена и во многом благодаря компромиссу, достигнутому между Москвой и Вашингтоном. В результате ООН получила в Ираке больше прав, чем ожидалось. Это несомненно можно расценивать как стремление США и Великобритании показать России, что она по-прежнему рассматривается как важный стратегический партнер.
От России в Белом доме ждали, что она не будет сопротивляться новому международному праву, создаваемому Соединенными Штатами: роль мирового жандарма для США, право превентивного удара, гуманитарные интервенции, снижение национального суверенитета государств мира. Основной задачей ООН на этом этапе остается участие в достижении компромисса между стремлением США максимально подчинить себе международную политику и сопротивлением другими державами этому процессу.
НАТО является очень важным инструментом США и своего рода «приманкой» Вашингтона для России. Существование альянса выполняло две основные функции: обеспечивало влияние США в Европе и давало европейцам возможность влиять на принятие решений Вашингтоном. Война в Ираке показывает, что НАТО во многом утратило эти функции. Однако их сохранение как внешних атрибутов очень важно как для США, так и для Европы с точки зрения их привлекательности для Москвы. Очевидно, что Россия в обозримом будущем не будет допущена к принятию решений альянса. Более того, в последнее время этот механизм заблокирован противоречиями между американцами и европейцами. Однако для Москвы поддерживается иллюзия, что НАТО по-прежнему остается важным элементом трансатлантических отношений, единым инструментом геостратегии и геополитики Запада.
В целом спектр как российско-американских противоречий, так и взаимных интересов, имел достаточно широкий географический и тематический разброс. При определенных обстоятельствах Центральная Азия могла стать точкой пересечения конфликтных линий во взаимоотношениях двух держав. Но при любом раскладе Центральная Азия как регион столкновения российско-американских противоречий имела конфликтные фланги – Афганистан, Иран, Кавказ и Каспий, где также параллельно и одновременно происходило столкновение интересов Вашингтона и Москвы.
[1] См.: Арон Л. США и Россия: отношения сквозь призму идеологий // Россия в глобальной политике (Москва). 2006. № 3. Т. 4. С. 44-61. Давыдов А. Россия – США: экономическое сотрудничество против “холодной войны” // Internationale Politik (Berlin, русская версия). 2003. № 2. С. 21-28. Зонн И., Жильцов С. Россия и США в Центральной Азии и на Кавказе: поиск региональной стабильности // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2003. № 1. С. 127-136. Инютин И. Российская стратегия в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2006. № 2. С. 30-39. Капустина Е.Б. Эволюция американской концепции партнерства с Россией в 1990-е годы // США – Канада (Москва). 2004. № 9. С. 81-96. Лаумулин М.Т. Столкновение интересов и стратегия России и США на современном этапе: ситуация в мире и в Центральной Азии // Analytic (Алматы). 2003. № 4. С. 3-8. Легволд Р. Современные отношения между США, Россией и Китаем и выводы по Центральной Азии // Казахстан в глобальных процессах (Алматы, IMEP). 2005. № 2. С. 15-21. Легволд Р. Между партнерством и разладом (Россия и США) // Россия в глобальной политике (Москва). 2006. № 5. Т. 4. С. 141-152.
[2] См.: Маргелов В., Кривохижа В. Россия и США: некоторые ориентиры отношений // Международная жизнь (Москва). 2005. № 7-8. С. 110-129. Маргелов М. Россия и США. К вопросу о приоритете отношений // Международная жизнь (Москва). 2005. № 12. С. 41-53. Маргелов М. Россия – мост между Западом и Востоком // Международная жизнь (Москва). 2006. № 12. С. 32-39. Ознобищев С. Россия – США: невыполненная повестка дня // Мировая экономика и международные отношения (Москва). 2005. № 1. С. 34-45. Пластун В. Политика России и США в Центральной