Центральная Азия и НАТО

Организация Северо-Атлантического договора (НАТО, или Северо-Атлантический альянс) является основным военно-стратегическим инструментом Запада в течение последних почти шестидесяти лет. Это крупнейший в мире военно-политический блок, который включает в себя 26 государств Северной Америки, Западной, Центральной и Восточной Европы, а также Турцию. На территории, охватываемой странами – членами НАТО, проживает около 850 млн. человек.

НАТО создавалась и многие десятилетия функционировала как военная организация, которая должна была противодействовать военной угрозе Западу. За последние 15 лет НАТО пережила радикальную трансформацию: исчезла потенциальная военная угроза с Востока; организация пережила две волны расширения (в 1999 и 2004 гг.); полностью изменилась геополитическая и военно-стратегическая картина бывшего предполагаемого театра военных действий (ТВД). В этой связи не могли не измениться цели, задачи и функции этой организации. Однако, руководство НАТО, несмотря на происшедшие геополитические изменения и исчезновение прямой угрозы странам блока, по-прежнему сохраняет активный, наступательный, а не оборонительный характер своей организации.

В настоящее время НАТО, являясь сравнительно мощным и реально функционирующим геополитическим инструментом стран Запада, все более стремится играть центральную роль в обеспечении безопасности не только евро-атлантической зоны, но и других регионов мира. В этой связи идет трансформация стратегии НАТО, происходит адаптация Североатлантического альянса и его потенциалов к новым международным условиям, новым вызовам и угрозам безопасности. Этот процесс сегодня можно рассматривать в трех плоскостях: географической, военно-политической и оперативно-технической.

Активность НАТО затрагивает непосредственным образом СНГ и Россию, Каспий и Центральную Азию, касается международного положения и безопасности Республики Казахстан. Сотрудничество республик Центральной Азии с НАТО началось в 1994 году, когда четыре из пяти стран региона – Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан стали участницами программы Североатлантического альянса «Партнерство ради мира» (ПИМ).

НАТО сталкивается в последние годы с растущими трудностями и проблемами военно-политического, стратегического, геополитического и организационно-технического характера. На военно-политическом уровне проблемы возникают перед альянсом вследствие растущего разрыва между отдельными членами организации (США и европейскими державами) в сфере финансирования оборонных бюджетов, проведения совместных операций, проведения скоординированной политики в отдельных регионах, в отношении отдельных стран или международных конфликтов.

На стратегическом и геополитическом уровне угрозы существованию или дальнейшему продвижению НАТО возникают вследствие появления новых геополитических центров силы (ШОС), международных союзов (Евросоюз) или укрепления других великих держав и проведения собственной независимой политики (Китай, Россия, Индия). В организационно-технической области проблемы НАТО вытекают из крайне неравномерного и пестрого состава альянса, в котором экономические, военно-технические и стратегические потенциалы отдельных членов порой несопоставимы.

С начала 2002 г. Центральная Азия живет в условиях непосредственного военного присутствия военной структуры Организации Северо-Атлантического Договора (НАТО) в Центральной Азии и Афганистане. Военнослужащие, техника и военные базы стран-участниц договора (до 2005 г. – преимущественно США), дислоцировались в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане. В Брюсселе разрабатывались стратегические планы по охвату как можно большего количества постсоциалистических государств и их подключению к геополитике Запада. Одним из важнейших инструментов такой стратегии стала программа НАТО «Партнерство во имя мира» (ПИМ). В мае 1994 года Казахстан подписал рамочный документ об участии в ПИМ, а в 1996 г. в Брюсселе было подписано «Соглашение о безопасности» между РК и НАТО, которое предусматривало т.н. регулирующий обмен чувствительной и секретной информацией в рамках ПИМ, а также статус вооруженных сил участников соглашения на территории других участников ПИМ в случае военных учений.

НАТО через осуществление попытки интегрировать Центральную Азию в систему коллективной безопасности Североатлантического договора стремилась усилить контроль над региональными процессами. Трансформация НАТО подразумевала налаживание практических связей со странами, не входящими в Альянс. Цель такого сотрудничества – создание более прозрачного мира, в котором непонимание и недоверие будут сведены до минимального уровня. Следует отметить, что внутри альянса не было единства взглядов по вопросу дальнейшего расширения блока и его активности. Соединенные Штаты намерены и дальше продолжать экспансию НАТО на восток, в то время как Франция в лице нового президента Н.Саркози считала, что глобализация союза – прямой путь, чтобы его убить.

Главной для воплощения этой идеи стала программа «Партнерство во имя мира» (ПИМ), которая с самого первого дня (принята в 1994 г.) является важной и неотъемлемой частью европейской структуры безопасности. ПИМ обеспечивает своего рода консультативный форум партнеров по первоочередным проблемам безопасности на современном этапе. В рамках этой программы был создан ряд механизмов по проведению заседаний союзников и партнеров, а также встреч в рамках более мелких групп с участием стран – не участников Альянса. Четыре центральноазиатских государства были среди сторон, подписавших ПИМ в 1994 году: Туркменистан, Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан. Лишь после 11 сентября Таджикистан, наконец, присоединился к ПИМ, а Кыргызстан и Узбекистан присоединились к ПАРП.

Первой структурой в регионе, созданной под эгидой НАТО, стал Центральноазиатский батальон (Центразбат), решение о формировании которого было принято на саммите ЦАС в Чимкенте в апреле 1995 года. Идея состояла в том, чтобы путем слияния контингентов трех государств создать единое военное формирование с миротворческими задачами. Свое первое крещение батальон получил в 1997 году на первых учениях в Центральной Азии Центразбат-97 в рамках ПИМ, в которых приняли участие также подразделения США, России, Турции, Грузии и Балтийский батальон (аналогичное формирование прибалтийских республик). В последующие годы подобные учения проводились на территории Киргизстана и Узбекистана. Следует заметить, что не только натовские военные принимали участие в учениях на территории Центральной Азии, но и центральноазиатские военные участвовали в учениях НАТО в Европе.

Но в целом Центразбат остался мертворожденным проектом. Последние учения Казахстан провел в 2000 г., в основном своими силами. Напоминанием о совместном батальоне осталось наше миротворческое формирование – Казбат, которое предполагалось в 2002 году использовать в Афганистане и которое частично использовалось в 2003-08 гг. в Ираке.

В конце ХХ века Брюссель начал менять свою стратегию в отношении центральноазиатских участников ПИМ. В 2000 г. между Казахстаном и НАТО была подписана индивидуальная программа партнерства, одобренная Советом альянса. Казахстан в качестве первоочередной задачи преследовал цель расширить сотрудничество с НАТО в сфере военного строительства и подготовки кадров. На двусторонней основе такое сотрудничество уже имело место между РК и Турцией, ФРГ и США. С 1995 года казахстанские офицеры присутствуют в качестве наблюдателей на учениях в рамках ПИМ.

Брюссель зорко следил за изменением военно-стратегической обстановки в Центральной Азии. В 2000 году новый генсек НАТО Дж.Робертсон дважды встречался с Н.Назарбаевым в Астане и Брюсселе. Хотя в это время упор делался на сотрудничество между НАТО и государствами региона в рамках безобидных программ по охране окружающей среды, экологии и развития науки, в воздухе уже витал грозный призрак 11 сентября. Во всяком случае, руководство альянса проявляло серьезную озабоченность развитием событий в Афганистане и их влиянием на безопасность Центральной Азии.

Поворотным пунктом в истории взаимоотношений альянса и стран региона стали события после 11 сентября 2001 г. и развертывание крупномасштабной военной операции в Афганистане. США и Великобритания провели в октябре-ноябре 2001 года военную операцию в Афганистане, а с декабря к ним подключились в качестве миротворцев другие члены НАТО. В январе 2002 года странам НАТО удалось добиться выдающегося стратегического успеха: была достигнута договоренность о размещении военных баз альянса на территории Киргизстана и Узбекистана и некоторых поддерживающих структур – в Таджикистане.

После прибытия в Центральную Азию антитеррористических коалиционных сил во главе с США в региональной военной и политической ситуации произошли глубокие изменения. США реально присутствовали в регионе на основе предоставленных силам антитеррористической коалиции военно-воздушных баз со стороны Узбекистана, Киргизстана и Таджикистана. В период 2001-05 гг. США закрепились на авиабазах в Ханабаде и Кокайды (Узбекистан), Душанбе и Кулябе (Таджикистан), Манасе (Киргизстан). Эти базы потенциально имеют важное стратегическое значение, но пока только регионального характера.

Манас представлял собой наиболее интернационализированный объект: здесь были сосредоточены 1400 военнослужащих из США, Италии, Дании, Нидерландов и Южной Кореи, не являющейся участником НАТО. Американцы в Манасе преобладали: их 450 человек. Голландия и Дания предоставили даже для этой базы 12 истребителей. Относительно крупная немецкая группировка (200 чел.) располагалась в Термезе; здесь же базировалась французская авиация.

В целом в тот период Соединенные Штаты доминируют в регионе: на базе в Ханабаде были дислоцированы 1,5 тыс.солдат, в целом регионе – 3,5 тыс. И при этом американцы составляют две трети сил НАТО в соседнем Афганистане – восемь тысяч (остальные силы ИСАФ – 4200 чел. из 29 стран). Крупнейший после американского являлся немецкий контингент – 2 400 чел. В дальнейшем бундесвер расширил зону своей ответственности за счет размещения своих сил в Харикаре и Кундузе. Активизация Бундесвера была связана с новой стратегией союзников в Афганистане: максимально «разгрузить» американцев, чтобы те могли сконцентрироваться на военной операции против исламистов.

В реализации своей стратегии в регионе НАТО избрала тактику дистанцирования и фрагментирования. Преимуществом этой тактики альянса являлось то, что НАТО предпочитает двусторонний формат отношений с государствами региона. В этой связи отпадает необходимость установления каких-либо контактов с конкурирующими структурами региональной безопасности, прежде всего ОДКБ и ШОС, и, соответственно, снижаются возможности контроля над развитием отношений НАТО-ЦАР со стороны РФ и КНР.

Проникновение ВС НАТО и США на территорию постсоветского пространства и в Афганистан создали весьма неблагоприятную геостратегическую конфигурацию вокруг Ирана, т.к. базы альянса в Центральной Азии и кавказские страны-партнеры (Грузия и Азербайджан) фактически замкнули кольцо окружения иранской территории: с севера – это базы в Кыргызстане и Таджикистане; на северо-западе – проНАТОвские Азербайджан и Грузия; на западе – проамериканские Саудовская Аравия и Израиль, член альянса Турция и военные контингенты США в оккупированном Ираке; на востоке – базы в Афганистане и прозападно настроенный Пакистан; с юга кольцо иранского окружения замыкают прозападные Кувейт, ОАЭ и Оман. В этой связи можно высказать мнение о том, что необходимый фундамент для атаки Ирана со стороны США при возможной поддержке НАТО создан. Можно предположить, что Вашингтон тщательно спланировал антииранский геополитический проект и в течение шести лет, с начала антитеррористической операции в 2001 году, взял Иран в «в скобки».

НАТО играет более масштабную роль в замыслах Запада, чем это может показаться на первый взгляд. В целом можно отметить, что военная опора НАТО в регионе имеет двуединую задачу – оказывать сдерживающее влияние на РФ, КНР и ИРИ, с одной стороны, и оказывать идеологическое воздействие и нажим на своих региональных партнеров – с другой. Тем самым НАТО настойчиво реализует амбициозные планы стать ключевым геополитическим и военным оператором в регионе Центральной Азии.

Все наглядно проявилось в контексте взаимоотношений НАТО с Таджикистаном. В целом помощь со стороны государств НАТО Душанбе составила в 2002-03 гг. 4 млн. долл. Все это происходило на фоне демонстративного сужения таджикско-российского военного сотрудничества: Душанбе в несколько раз уменьшил численность своих офицеров, обучающихся в России, ликвидировал институт российских военных советников, существовавший с 1994 года. И это при том, что именно Россия и ее вооруженные силы в лице 201-й дивизии долгое время обеспечивали и обеспечивают безопасность границы Таджикистана с Афганистаном.

«Программа во имя мира» давала союзникам по НАТО возможность сотрудничать со своими партнерами, не входящими в Североатлантический альянс, по многим направлениям военной и оборонной деятельности. Практически все органы НАТО прямо или косвенно участвуют в работе по программе ПИМ. Она рассматривается в НАТО как ключевой фактор в развитии отношений между альянсом и странами-участниками.

В 1992 году было принято решение о начале сотрудничества Казахстана с НАТО. В лице НАТО Казахстан получал дополнительные гарантии безопасности. 27 мая 1994 г. Казахстан подписал Рамочный документ «Партнерство во имя мира» и стал 19-м государством-участником этой программы. Договорно-правовая база сотрудничества Казахстана с НАТО была дополнена в июле 1996 года двумя соглашениями – о безопасности, которая касается защиты секретной информации, обмен которой происходит в рамках сотрудничества и о статусе Вооруженных сил, где оговорен статус воинских подразделений партнеров на территории друг друга во время проведения военных учений. В марте 1998 г. была открыта Дипломатическая Миссия Казахстана при НАТО.

Казахстан стал одним из инициаторов создания подразделения СЕАП, в рамках которого на регулярной основе могут встречаться руководители антитеррористических ведомств с целью обмена информацией и опытом. В рамках этого подразделения в НАТО обозначены приоритеты РК. Казахстан активно включился в выработку политики в области трастовых фондов СЕАП. РК готовит предложения по конкретным проектам для финансирования через механизмы трастовых фондов.

С мая 2003 года Казахстан участвует в четырех новых проектах НАТО: «Планирование военно-гражданских действий в чрезвычайных ситуациях», «Военная поддержка правоохранительных органов», «Медицинские службы» и «Развертывание и окружающая среда». Первая из них предполагает развитие в стране системы эффективного реагирования на природные стихии и социальные кризисы; вторая имеет целью передачу военного опыта спецподразделениям полиции; третья должна обеспечить санитарный кордон вокруг казахстанской армии и четвертая призвана определить воздействие природных факторов на деятельность военнослужащих. Для Казахстана первостепенное значение представляют также проблемы, связанные с Семипалатинским полигоном, Аральским морем и безопасностью трубопроводов.

Для плановой и последовательной деятельности Казахстаном и НАТО была заключена двухлетняя Индивидуальная программа партнерства (ИПП), получившая одобрение Совета Безопасности Республики Казахстан и Совета НАТО. В июне 2000 г. в Брюсселе и в июле 2000 г. в Астане состоялись встречи Н.Назарбаева с Генеральным секретарем НАТО Дж.Робертсоном, в ходе которых обсуждались перспективы сотрудничества между Казахстаном и НАТО, в том числе в рамках ПИМ. Для Казахстана важно расширение сотрудничества с НАТО в сфере военного строительства и подготовки военных кадров.

Казахстан принимал активное участие в проведении учений НАТО по управлению кризисными ситуациями. В сентябре 2003 года был подписан пятилетний «План совместных действий Казахстана и США по обеспечению безопасности на Каспии». Казахстан неоднократно выражал принципиальную готовность к участию в коллективных операциях по поддержанию мира. Поэтому особую актуальность приобретает задача по выработке механизма подготовки соответствующих миротворческих подразделений, отвечающих стандартам НАТО. Таким механизмом и является «Процесс планирования и обзора сил, предназначенных для участия в операциях по поддержанию мира под единым командованием НАТО».

В НАТО разрабатываются стратегические планы по охвату как можно большего количества государств и их подключению к геополитике Запада. И в этой связи Альянс продолжает наращивать свое геополитическое присутствие в различных частях планеты. Естественно, подобные тенденции не могут не вызывать опасений у таких крупных евразийских центров силы, как Россия и Китай, воспринимающих расширение НАТО как вызов своим интересам и принимающих определенные геополитические контрмеры. Однако НАТО все еще не способна взять на себя основной груз ответственности за безопасность в регионе. Миротворческая операция ISAF в Афганистане, идущая под руководством НАТО, является своего рода индикатором возможностей Альянса и эффективности его политики безопасности в регионе.

Углубленные военно-технические связи Альянса с центральноазиатскими странами – членами ОДКБ способны внести некий раскол в систему региональной безопасности. Ядро ОДКБ – сотрудничество между Москвой и Астаной, а сближение Казахстана с НАТО не вызывает одобрения в военных и политических кругах России, для которой РК – военный союзник номер один в регионе. В связи с этим любое военное сотрудничество республики с другими военными блоками, естественно, тщательно отслеживается в России. Россия крайне озабочена милитаризацией Каспия и тем фактом, что к формированию ВМС Казахстана пристальное внимание проявляют страны НАТО.

В целом, Казахстан был заинтересован в партнерстве с НАТО/ПИМ: оно давало возможность в получении содействия в реформировании Вооруженных Сил; обмен опытом по созданию профессиональной армии трех видов войск – сухопутные, военно-морские и десантно-воздушные, подготовка воинских подразделений к миротворческим операциям; НАТО, будучи более профессиональной организацией в области обеспечения безопасности, может явиться хорошим барьером против распространения терроризма и экстремизма на центральноазиатском пространстве и в Казахстане, в частности; в разработке совместных программ по готовности к чрезвычайным ситуациям; содействие в экономических вопросах; инвестиции в науку; разработка совместных экологических программ.

Таким образом, не вызывает сомнений, что различные программы в рамках ПИМ НАТО направлены на привязывание тех или иных стран и целых регионов к военно-стратегическим планам Запада. С другой стороны, ПИМ позволяет развивать военно-техническое сотрудничество стран Центральной Азии с НАТО на многостороннем уровне или отдельными членами альянса на двустороннем уровне, что объективно является вкладом в укрепление безопасности этих государств. Включение центральноазиатских государств в программу «Партнерство ради мира» придало их отношениям с Альянсом официальный статус, обеспечило механизм сотрудничества в сфере региональной безопасности, заложило фундамент совместной деятельности. Присутствие НАТО в регионе – стратегический и геополитический фактор, часть стратегического ландшафта в этом районе мира.

В зависимости от того, как станут развиваться связи НАТО с республиками ЦА и разворачиваться борьба с терроризмом, будут определяться возможности (и масштабы) дальнейшего сотрудничества Альянса с этими республиками. Целесообразно, чтобы оно охватило такие аспекты, как более энергичные антитеррористические действия в Афганистане, поддержка государств региона в их борьбе с повстанческими движениями, активизация миротворческих сил и миротворческих миссий при возникновении в регионе конфликтов, противостояние террористическим группам на территории данных государств.

НАТО продемонстрировала устойчивость как действующий общий военно-стратегический инструмент Запада. Это стало возможным благодаря наличию общих для всего Запада геополитических и стратегических целей, которые достичь Соединенным Штатам и Европейскому Союзу существенно легче при наличии такого военно-стратегического инструмента как НАТО. К этим стратегическим целям относятся сохранение стабильности на огромном пространстве Евразии, лежащим к востоку от Европы; поддержание геополитического контроля над стратегическими важными регионами Ближнего Востока, Черного моря, Кавказа, Каспия и Центральной Азии. Особое место в этом ряду занимают Центральная Азия и Афганистан как ключевые регионы для осуществления геополитического присутствия в центре Евразии с учетом воздействия на Россию и Китай.

И наконец, Центральная Азия, вероятно, остается единственным регионом планеты, где члены НАТО действуют в относительном согласии. Однако, подозрения европейцев в том, что Вашингтон ведет в Центральной Азии двойную игру, не были лишены оснований. Слишком много фактов говорили им о том, что США преследуют в Центральной Азии, на Каспии и Кавказе свои собственные интересы, используя НАТО как приманку для постсоветских республик, и вовсе не намерены учитывать законные интересы европейских союзников, которые были нужны ему в основном в качестве финансовых доноров.^*

• * *

Обратимся к другим оценкам политики Запада в центральноазиатском регионе. Рассматривая политику т.н. «политического Запада» в нашем регионе, цитировавшийся выше А.Казанцев исходит из того, что целый ряд государств Запада в Центральной Азии вполне можно воспринимать как коалицию игроков, интересы которых в достаточно высокой мере согласованы друг с другом. «Ядро» этой коалиции составляют США и их европейские союзники. К нему также при разных обстоятельствах могут

• Катранис А. Роль НАТО в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. 2005. № 5. С. 42-52; Лаумулин М.Т. Партнерские отношения и институты НАТО и Центральная Азия // Analytic. 2007. № 6. С.10-27; Лаумулин М.Т Современные проблемы Северо-Атлантического альянса и их влияние на региональную безопасность в Центральной Азии // Казахстан в глобальных процессах (Алматы, ИМЭП). 2007. № 4. С.68-89; Устименко А.А. Центральная Азия и НАТО: стратегические тенденции развития отношений // Analytic (Алматы, КИСИ). 2004. № 5. С. 23-28; Хамзаева А. Новая стратегия НАТО? Последствия для Центральной Азии // Казахстан и современный мир (Алматы, ЦВПА). 2002. № 1. С. 81-94; Хамраев Ф. НАТО – ШОС: борьба с терроризмом и / или за влияние в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2004. № 2. С. 77-82; Шаймергенов Т. НАТО: военно-политическая стратегия в Центральной Азии. Позиция России // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2005. № 5. С. 64-74; Шаймергенов Т. ОДКБ и НАТО: вопросы взаимодействия в регионе Центральной Азии // Материалы 4-й Ежегодной Алматинской конференции КИСИ «Концепции и подходы к региональной безопасности в Центральной Азии. 7 июня 2006 г. – Алматы: КИСИ, 2006. – С.256-170; Шаймергенов Т. Проблемы и перспективы реализации центральноазиатской стратегии НАТО // Казахстан в глобальных процессах (Алматы, ИМЭП). 2007. № 4. С. 90-98; Байзакова К.И. Перспективы сотрудничества стран ЦА и НАТО в контексте региональной безопасности в Центральноазиатско-Каспийском регионе // Первый Форум по проблемам безопасности и сотрудничества в Центральноазиатско-Каспийском регионе. – Алматы: ИМЭП, 2008. – С. 86-92; Пластун В. Центральная Азия: ШОС и НАТО в региональной и глобальной политике // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2008. № 6. С. 42-48. Sokolsky R., Charlik-Paley T. NATO and Caspian Security: a Mission too far? – Santa Monica, CA: Rand Corporation, 1999. – XIX+113 pp.; Catranis A. NATO’s Role in Central Asia // The Third Annual Conference of Security and Regional Cooperation. – Almaty: KazISS/FES, 2005, pp.70-77; Allison R.

Challenges for Cooperation and Prospects for Interaction in the Region between NATO, the SCO and the CSTO // Первый Форум по проблемам безопасности и сотрудничества в Центральноазиатско-Каспийском регионе. – Алматы: ИМЭП, 2008. – С. 29-37; Shaimergenov T. Problems and prospects of NATO’s Central Asian Strategy developed // Central Asia’s Affairs (Almaty, KazISS). 2008. No 4, pp. 14-19.

примыкать Израиль и Турция, в меньшей степени, Индия, некоторые восточноазиатские страны (Япония, Южная Корея) и Пакистан. Однако некоторые из ключевых интересов этой группы стран могут не совпадать с интересами «ядра» западной коалиции (в наименьшей мере из всех перечисленных стран это относится к Израилю, в наибольшей – к Пакистану). Эта посылка автора, в которой он произвольно объединяет под названием «Запад» столь разные с цивилизационной и геополитической точек зрения государства, может рассматриваться как весьма спорная.^[1]

С чем нельзя не согласиться, так это с тем выводом исследователя, что большую роль в интеграции политики западной коалиции в Центральной Азии играют различные международные наднациональные организации. Еще большую роль в координации западной политики в Центральной Азии играют такие региональные структуры безопасности, как НАТО и ОБСЕ. ЕС также можно считать целостной коалицией европейских держав, согласовывающих свои политики в Центральной Азии. Западную коалицию нельзя сводить только к государствам. Исключительно высокая роль негосударственных игроков – ее важное отличие от всех других коалиций, действующих в регионе (возможно, наряду с исламской). Важными ее участниками в области экономики являются транснациональные корпорации (ТНК).

Таким образом, заключает автор, западная коалиция – это довольно сложная и многоуровневая структура, где имеют место комплексные процессы согласования интересов, не исключающие, впрочем, определенных расхождений во взглядах и приоритетах. В целом, несмотря на сложный характер западной коалиции, у нее есть лидер, который, при согласовании позиции с другими уровнями и участниками коалиции, обеспечивает выработку наиболее общих приоритетов. Это – администрация США. Ее позицию учитывают все другие западные игроки. В попытках выйти из проблем, с которыми Запад столкнулся в процессе реализации своей политики в регионе, он пытался сформировать целую серию разнообразных комплексных (включающих внешне- и внутриполитическую, экономическую, транспортную и культурно-идеологическую компоненты) проектов трансформации региональных институтов в Центральной Азии. Однако во всех этих проектах западная коалиция наталкивалась на проблему, связанную с тем, что исторически Центральная Азия никогда не являлась частью Запада и достаточно слабо была с ним связана.

А.Казанцев перечисляет основные западные политико-географические проекты для Центральной Азии. К ним он относит следующие. 1) Укрепление национальной государственности стран Центральной Азии. 2) «Тюркский мир». 3) Внутренняя интеграция в Центральной Азии. 4) «Шелковый путь» и идеи «альтернативной интеграции» на постсоветском пространстве. 5) Проект «Большого Ближнего Востока» 6) Проект «Большой Центральной Азии» 7) Рост влияния евро-атлантического пространства на Восток. Вывод автора заключается в следующем: ситуация постоянно сменяющихся и банкротящихся проектов реорганизации Центральной Азии говорит о серьезной непоследовательности и низкой эффективности деятельности западной коалиции в регионе.

Оценивая политику США в регионе, автор приходит к выводу, что в целом, в условиях очень высокой неопределенности и наличия серьезных и трудно разрешимых дилемм, политика США в Центральной Азии в 1991 – 2008 гг. отличалась достаточно низкой последовательностью и эффективностью. Тем не менее, эта страна, наряду с Россией, оказала наибольшее влияние на ситуацию в регионе. В отличие от США Евросоюз расположен географически близко к Центральной Азии. Поэтому он имеет набор достаточно специфических интересов в области торгово-экономического, транспортно-энергетического сотрудничества, а также – в сфере обеспечения безопасности. В случае с Европой принципиально невозможно противопоставление материальных интересов и интересов, которые имеют «идеально-нормативный характер». В этом плане политика Европейского Союза и его стран в регионе намного более идеалистична, чем американская (т.е. в дилемме «интересы-ценности» ЕС больше склонен выбирать полюс «ценностей»). ЕС рассматривает продвижение либерально-демократических ценностей как императив своей внешней политики. Это особо подчеркивается во всех документах по отношению к Центральной Азии.

В своих оценках результатов политики ЕС в ЦА, автор чрезмерно критичен, хотя прав по сути. Он отмечает, что многие из европейских целей в Центральной Азии для местных политических элит просто непонятны. Не совсем адекватными представляются и инструменты европейской политики. Различие типов политической культуры европейских и центральноазиатских стран больше, чем разрыв между ними и США. Силовая политика Америки для политиков типа Сапармурата Ниязова или Ислама Каримова была не всегда приемлемой, но всегда понятной. В то же время, стремление Европы защищать свои интересы, преимущественно инструментами «мягкой силы», не слишком хорошо отвечает традициям региона. Уважения, основанного на страхе перед военной силой, единая Европа, в отличие от США, Китая или России, у политических элит региона не вызывает. Наконец, несмотря на попытки Европы дистанцироваться от США и позиционировать себя сильным игроком по отношению к России, она не воспринимается в регионе как независимая международная сила.

[1] Казанцев А.А. «Большая игра» с неизвестными правилами: мировая политика и Центральная Азия. – Москва: Наследие Евразии, 2008. – С. 157-192.