Политика России в СНГ

Как представляется, в новом веке сложилась определенная тактика и стратегия РФ в отношении СНГ, которую с полным основанием можно назвать «доктриной Путина». Она базировалась на том, что, во-первых, без некоторых ключевых республик бывшего Союза Россия не сможет восстановить, или восстановит, но с большим напряжением, свой статус великой державы. Во-вторых, процесс ре-интеграции должен носить первоначально экономический характер, и только на следующей фазе – политический. В-третьих, основой для восстановления под своей эгидой единого пространства Россия выбрала сохранившиеся с советских времен остатки инфрастуктуры в энергетике, транспорте и коммуникациях. Кроме того, Москва делает упор на сферу безопасности и военно-стратегические связи, использует гуманитарный фактор, трудовую миграцию, наличие русской диаспоры и т.д.

Наиболее действенными инструментами своей интеграционистской политики Россия рассматривала различные экономические и – в меньшей степени – политические объединения: ЕвраАзЭС, ЕЭП, ОДКБ. В тоже время в последние годы остро проявился кризис СНГ как политико-правового института. Такая политика Москвы наталкивалась на прямое или скрытое сопротивление стран СНГ. Некоторые из них выбрали прямую ориентацию на Запад (Грузия, Украина, Молдова, в некоторой степени – Азербайджан); другие готовятся к тому, чтобы в будущем сменить геополитические приоритеты (Армения). Неоимперская политика Москвы вызывает даже недовольство со стороны ближайших союзников (Беларусь).

Политика России в СНГ основное внимание сосредотачивала на отношениях с Украиной, Беларусью, Казахстаном, а также на развитии ситуации на Южном Кавказе. Россия и страны Запада, как правило, поддерживают разные политические силы: в Беларуси, Украине, Казахстане, Азербайджане и Грузии. Как правило, политические фавориты Запада в этих государствах считаются в Москве антироссийскими политиками.

В течение многих лет раздражающим фактором в СНГ были позиция Грузии и характер отношений между двумя странами. Они еще более ухудшились после прихода к власти М.Саакашвили в результате т.н. «революции роз» и свержения ветерана советской и постсоветской политики (бывшего члена политбюро ЦК КПСС и министра иностранных дел СССР) Э.Шеварднадзе в конце 2003 г. В начале 2004 г. Саакашвили был выбран новым президентом Грузии. Во время его правления резко обострилась проблема непризнанных автономий – Аджарии, Абхазии и Южной Осетии. Первая была возвращена в состав Грузии. «Революция роз» создала опасный прецедент, открыв волну т.н. цветных революций на постсоветском пространстве.

Главной особенностью режима Э Шеварднадзе была его хроническая политическая слабость и шаткая социальная база. Главный ресурс, на котором вернулся к власти грузинский лидер, были нестабильность режима Гамсахурдия и поддержка (на первых порах) со стороны Москвы. К 2003 г. этот ресурс был полностью исчерпан. Переворот в Тбилиси был активно поддержан Соединенными Штатами. На протяжении всего 2003 г. Вашингтон оказывал на президента Грузии давление, призывая его к уходу от власти. После смещения Шеварднадзе президент Дж.Буш пообещал новому руководству Грузии помощь «в случае возникновения внешней или внутренней угрозы». С этой целью между Тбилиси и Вашингтоном установлена прямая телефонная линия. Тем самым, США были готовы вмешаться в развитие грузинских событий в случае неблагоприятного для оппозиции поворота дел.^[1]

Одной из важнейших мотиваций вмешательства извне в развитие политической ситуации в Грузии стало убеждение Запада, в первую очередь Вашингтона в том, что в СНГ наступило время смены поколений политических лидеров. При этом стратегические круги в США считали, что помимо чисто возрастной ротации должна происходить смена лидеров на качественном уровне. Это означало, что США взяли курс на смещение лидеров советской эпохи, т.е. выходцев из советского партийного и административного аппарата. При этом совершенно не учитывалось то обстоятельство, что зачастую именно эти лидеры являются единственными гарантами социальной стабильности и проведения реформ. Ярким примером данного подхода стало вмешательство США в политическое развитие Грузии, когда вместо постепенного, эволюционного подхода, предлагавшегося Россией, был навязан радикальный, «сербский» сценарий, балансировавший на грани развязывания гражданской войны.

Любые события в постсоветских регионах являлись предметом непосредственного интереса основных игроков – США и России. В Армении удалось избежать тех потрясений, которые произошли в Грузии. В Азербайджане эти игроки предпочли не воздействовать на внутриполитическую борьбу. С уходом с политической арены Алиева-старшего вопрос смещения руководителей старого советского образца решился «сам собой». Следует обратить внимание еще на один момент: взяв на себя ответственность по подготовке событий, американцы уступили часть реализации этого плана России, которой была отведена роль миротворца. Вашингтон сформировал в Грузии своеобразный «американский клуб», то есть фактически – полностью проамериканское и прозападное правительство.

События в Грузии затронули также такие страны как Турция, Иран, Азербайджан и Армения. Влиятельные стратегические круги на Западе считали, что смена власти в Грузии должна рассматриваться в общем контексте изменений на Южном Кавказе и прихода к власти в Баку нового лидера. Для этих кругов Грузия и Азербайджан уже являются частью евроатлантической системы; следующим шагом должно стать принятие этих государств в НАТО. Характерно, что западная стратегия рассматривала Грузию и Азербайджан, которые являются единственным коридором для транзита энергоресурсов Каспия и обеспечивают Соединенным Штатам и их европейским союзникам доступ на Ближний Восток, в едином геополитическом ансамбле.

Следующая цветная революция произошла на Украине во время президентских выборов осенью 2004 г. «Оранжевая революция», организованная бывшим премьером В.Ющенко и министром Ю.Тимошенко, преследовала цель предотвратить передачу власти от Л.Кучмы к представителю восточных русскоязычных регионов В.Януковичу, пользовавшемуся доверием Москвы. В этой ситуации Запад в лице США, ЕС, Польши, балтийских государств, а также Грузии активно поддержали антиконституционные действия «оранжевых», которые не признали легитимность выборов, блокировали Верховную Раду и навязали повторные выборы, в которых победил уже В.Ющенко. В начале 2005 г. последний был признан всеми внешними и внутренними силами в качестве законного президента. Но Украина вошла в полосу хронического политического кризиса, продолжающегося до настоящего времени.

Тем самым в конце 2004 – начале 2005 гг. Украина пережила глубокую политическую трансформацию. Уход с политической сцены бывшего президента Л.Кучмы и приход к власти политического тандема В.Ющенко и Ю.Тимошенко ознаменовал вступление Украины в новую фазу развития. Фактически, произошло завершение постсоветской фазы развития этой страны. Новое руководство страны внесло существенные коррективы в такие направления украинской внешней политики как интеграция на постсоветском пространстве (ЕЭП); двусторонние отношения, в первую очередь – российско-украинские; а также в целом – в позицию Киева в рамках СНГ. Этот курс являлся отражением новых приоритетов Киева на международной арене: сближение – с последующей интеграцией – с западными структурами: ВТО, НАТО и ЕС. Включение Украины в эти структуры радикальным образом изменяло всю геополитическую ситуацию в Центральной Евразии, ухудшало стратегическое положение России и ее союзников по ОДКБ.

У В.Ющенко и Ю.Тимошенко уже сложилась вполне стройная схема движения страны на Запад. Предполагалось, что дрейф Украины на Запад пройдет в три этапа: сначала ВТО, затем НАТО и, наконец, ЕС. В целом поддержка украинской оранжевой революции полностью отвечала стратегическим интересам США. Согласно концепциям вашингтонских стратегов, утверждение демократии на Украине будет способствовать установлению стабильности на восточной периферии Европы и даст мощный импульс демократическим реформам на всем постсоветском пространстве. Кроме того, это может стать стимулом для реформ (т.е. для дестабилизации) в России. Прием Украины в НАТО резко усилил бы возможности США для стратегического контроля в Черноморском регионе и в Восточной Европе. Фактически, вступление Украины в НАТО означало бы полное и окончательное геополитическое окружение России, после которого у Москвы уже никогда не появится возможности восстановить свою роль великой (мировой) державы.

Европейское направление было самым сложным во внешней (и внутренней) политике В.Ющенко. Фактически, новый президент пришел к власти во многом на спекулировании европейским фактором – т.е. перспективой вступления Украины в Евросоюз. Однако, в реальности у Украины было крайне мало шансов для полноправной интеграции с ЕС (в отличие от вступления в ВТО и НАТО). После прихода к власти В.Ющенко Вашингтон проводил активную политику по политической поддержке нового руководства этой страны. На различные виды финансового содействия для Украины президент просил конгресс выделить в общей сложности 105,2 миллиона долларов по трем ключевым программам: экономическую помощь, обучение военных кадров и финансирование оборонных поставок и услуг из США. Активным сторонником скорейшего приема Украины в западные структуры являлась Польша. На саммите НАТО в Брюсселе в 2004 г. фактически было принято решение о принятии Киева в этот альянс. Однако, открытым остался вопрос о сроках вступления: это могло произойти в краткосрочной перспективе (2-3 года), или в среднесрочной (5-6 лет).

Фактически, вследствие провозглашенного Киевом курса на интеграцию в западные структуры создалось противоречие между этим курсом и обязательствами и связями Украины в рамках СНГ, ЕЭП и двусторонних отношений с Россией. Как известно, Россия – поставщик энергоносителей, но Украина на этом поле играла с ней на равных, поскольку обеспечивала транзит. Здесь позиции Украины особенно укрепились после того, как выяснилось, что обходной маршрут газового транзита через Белоруссию является для России, по крайней мере, не менее проблематичным. Кроме того, Россия являлась главным инвестором Украины, но играть здесь решающую роль в долгосрочной перспективе Россия не сможет. С одной стороны, суммарные финансовые возможности российского капитала несопоставимы с возможностями капитала западного, а с другой стороны, Украина, с ее изменчивой политической ситуацией, не выглядела самым оптимальным партнером. С другой стороны, Россия является для Украины прежде всего рынком сбыта промышленных товаров.

Таким образом, налицо была взаимная зависимость российской и украинской экономик друг от друга. Это означало, что возможности Москвы оказывать давление на Киев были существенно ограничены. С другой стороны, Украина по-прежнему была объективно заинтересована в продолжении сотрудничества с Россией, но только в тех областях, где ей это было выгодно. Главной задачей украинской внешней политики при В.Ющенко было устранить противоречие между российским и европейским векторами, избегать глубокой интеграции на постсоветском пространстве и зависимости от России.

Помимо тесных экономических и энергетических связей ВПК двух стран объективно, еще с советских времен были привязаны друг к другу. С учетом перспективы вступления Киева в НАТО, а также стратегического положения Украины, эта проблема приняла чрезвычайно острый характер как для России, так и для других стран – ее союзников по ОДКБ. Украина считает нецелесообразным создание Совета безопасности СНГ в составе руководителей силовых ведомств государств-участников Содружества, секретарей Совета безопасности и министров иностранных дел. Также делегация Украины воздержалась от поддержки предложения о создании Совета гуманитарного сотрудничества СНГ и подписании соглашения о создании единого гуманитарного пространства Содружества.

Большая часть высшего российского руководства была уверена, что участие Украины в ЕЭП необходимо прежде всего самой Украине. Долгие годы Киев добивался от России, Казахстана и Белоруссии создания полномасштабной зоны свободной торговли. С приходом к власти на Украине нового руководства в стране изменилась не только внутренняя, но и внешняя политика. Причем, интеграция в Европу является приоритетным направлением, а отношения с Россией и СНГ – второстепенным. Таким образом, у России в связи с изменением внешнеполитического курса Украины осталось два варианта. Первый – достижение некоего компромисса с Киевом в целях сохранения сотрудничества в приоритетных областях (транспорт, энергетика, военно-техническое взаимодействие). Второй – полное разрушение ЕЭП, выпадение Украины из процессов интеграции на постсоветском пространстве.

Ряд советников В.Путина считали, что России не стоит обращать внимания на евроатлантическую риторику нового украинского руководства, и расценивали ее как политический блеф. Они предлагали занять максимально жесткую позицию отстаивания своих национальных интересов в отношениях с Украиной. В кругах, близких к В.Путину предлагалось прекратить бесполезные переговоры с Украиной о совместном использовании газотранспортной системы и портов. Благодаря этой многолетней практике Украине удалось заморозить реализацию крайне важных проектов по созданию газопроводов в обход Украины и модернизации собственно российских портов. Некоторые круги в России предлагали взять под опеку политические силы в русскоязычных регионах – на Восточной Украине и в Крыму.

Антироссийские силы, олицетворявшиеся «оранжевым» блоком, раскололись в 2005 г. Власть постепенно перешла к премьер-министру, которым стал воспользовавшийся поддержкой России во время событий 2004 г. В.Янукович. Одновременно политическая система республики пережила радикальную трансформацию: из президентской (в последние годы – полупрезидентской) она превратилась в парламентскую. Силы, которые привели к власти В.Януковича (промышленный капитал Восточной и Центральной Украины) не допустили сползания внешней политики Киева к откровенно прозападной. В тоже время она не стала и открыто пророссийской. Украина по-прежнему видела себя в качестве части Европы и Запада. Но вступление Киева в НАТО было заморожено и превращено в отдаленную перспективу.

В этих условиях возник новый вариант создания российско-украинского консорциума путем обмена активами. Украинские компании получат доли в газовых месторождениях России, а Газпром – в трубопроводной системе Украины. То есть, произойдет создание крупнейшей в мире энергетической корпорации, контрольный пакет которой будет находиться в руках России. Киев пытался наладить сотрудничество в энергетической области напрямую с Астаной. Янукович считал, что Украина должна служить не только транзитной страной для поставок газа из Казахстана на европейские рынки (при этом нефть и газ из Казахстана должны еще будут пройти тем же транзитом через территорию России, чтобы попасть на Украину и далее в Западную Европу), но и возможным пунктом получения энергоресурсов из бассейна Каспия путем трубопровода, который прошел бы из Казахстана в Азербайджан, Грузию, Турцию и через Средиземное море – в Европу. Фактически эта транскаспийская труба повторяла трассу уже проложенного нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан.

Кризис политики В.Путина по интеграции постсоветского пространства наглядно выразился в ухудшении российско-белорусских отношений, которое началось в 2006 г. Фактически, начался распад Союзного государства Беларусь-Россия. Как считали российские аналитики, единственной причиной, почему А.Лукашенко согласился на данный проект, было авантюрное стремление войти в российское политическое руководство и сменить Б.Ельцина.

Тем не менее, Белоруссия сохраняла свое важное военно-стратегическое значение для России, но в категориях прежнего противостояния в Европе. Белоруссия является наиболее последовательным и активным государством в процессе военной интеграции в рамках ОДКБ. Между вооруженными силами РФ и РБ существует т.н. коалиционный подход, т.е ВС двух государств представляют собой симбиоз и имитацию единых сил. Это позволяет экономить на военных расходах и оптимизировать систему управления. Между РФ и РБ заключено свыше 30 договоров в военной сфере. Для военно-стратегических интересов России большое значение имеют РЛС «Волга» (в аренде до 2020 г.) и РЛС «Антей», которые обеспечивают слежение за передвижениями в Северной Атлантике, Северной и Центральной Европе, а также обеспечивают связь с российскими подводными ракетоносцами в Атлантике.

Белоруссия вошла в состав Движения неприсоединения, претендует на роль одного из лидеров и стремится к его реформированию, чтобы превратить движение в экономически интегрированное сообщество. Субсидирование белорусской экономики Россией было во многом связано с идеей Российско-Белорусского Союза. Однако в реальности имела место незаметная стратегия А.Лукашенко по проведению независимой от Москвы политики и стремлению сохранить белорусский суверенитет.

С одной стороны, Москве удалось стабилизировать отношения с Киевом после «оранжевой революции» в Украине и газовой войны конца 2005 – начала 2006 гг. С другой стороны, на этой же почве в конце 2006 г. вспыхнул конфликт с Минском, принявший еще более критические формы. В отличие от Украины российско-белорусский кризис был более болезненным для Москвы, поскольку Беларусь долгое время позиционировала себя в качестве самого надежного союзника РФ в СНГ, заявляла о строительстве совместного Союзного государства. С военно-стратегической точки зрения обе республики равноценны для геополитического положения России, но потеря Беларуси воспринимается в Кремле болезненнее.

Не вызывает сомнений, что в 2005-07 гг. полным ходом шла перестройка всей системы Москвы как с Киевом, так и Минском. При этом стратегические цели российского (путинского) руководства оставались неизменными: удержать эти постсоветские государства в своей орбите, не допустить вступления в НАТО (Украины и Молдовы), включить их в новый интеграционный

формат.

Российско-молдавские отношения приняли новый характер, вышли за рамки СНГ и приняли более «европейский», или западный характер. То есть, из двусторонних они все более превращались в многосторонние, где новыми и активными участниками становились Евросоюз, ОБСЕ и НАТО. Такой механизм работал в отношении Грузии и готовится для Армении и Азербайджана. Поводом для активного вмешательства Запада и его институтов являлись и т.н. замороженные конфликты. Аналогичную схему Запад хотел бы навязать и отношениям России с Украиной, а впоследствии – и с Белоруссией. Этот фактор являлся наиболее слабым звеном в проводимой Москвой «доктрины Путина» по ре-интеграции постсоветского пространства.

Отношения Москвы с Тбилиси с осени 2006 г. находились в самой низкой точке со времени распада СССР. Это являлось следствием как откровенно антироссийской политики президента М.Саакашвили, носившей часто грубый и провокационный характер, так и упрямым стремлением Кремля навязать Грузии свое решение многочисленных двусторонних проблем. Конфликтное поле охватывало такие вопросы как судьба непризнанных государств на территории бывшей Грузинской ССР, вероятное вступление Тбилиси в НАТО и в целом – прозападный курс этой республики, транспортные, коммуникационные, экономические и энергетические проблемы. Характерно, что Тбилиси остался в составе СНГ, хотя для многих было очевидно, что Грузия должна была покинуть Содружество в течение 2006 г. По-видимому, М.Саакашвили предпочел остаться в СНГ из тактических соображений, используя его как канал для поддержания минимальных отношений с Москвой, а также для сохранения контактов с другими участниками Содружества.

Азербайджан можно охарактеризовать как «лояльного противника» России. В целом политика Азербайджана – с учетом таких факторов как карабахская проблема, трубопровод БТД и влияние Турции – носила традиционно антироссийский характер. Однако Г.Алиеву, а затем и его сыну Ильхаму удавалось проводить в отношении Москвы сбалансированную политику и не доводить отношения до кризиса, как это имело место с Грузией. Важным фактом сближения Баку и Москвы стало признание

Азербайджаном российско-казахстанского принципа делимитации Каспийского моря и присоединение азербайджанской стороны к каспийской оси Москва-Астана. Кроме того, Баку после колебаний отказал Вашингтону в размещении базы США (НАТО) на азербайджанском побережье Каспия и не присоединился к анти-иранской коалиции, которую с конца 2005 г. пытались сформировать Соединенные Штаты.

Однако во внешней политике Баку постоянно имелась вероятность возобновления открыто прозападного курса. Особенность позиции Баку состоит в том, что он пытался проводить сбалансированную политику в отношениях и с западными, и с восточными партнерами. Когда осенью 2005 г. США пытались добиться от азербайджанского руководства разрешения на открытие своей военной базы вблизи Баку, оно ответило отказом, предвидя неизбежные осложнения с Россией и Ираном. В Баку также вполне реалистично оценивали риски и возможные потери от членства в ГУАМ. Некоторые партнеры Азербайджана по ГУАМ давали Ильхаму Алиеву не один повод считать, что чрезмерное сближение с альянсом способно создать определенные угрозы для стабильности азербайджанского режима.

В целом, если Москва сумела бы найти приемлемое для всех сторон решение карабахской проблемы, то ей удалось бы вернуть Азербайджан в интеграционистскую группу стран СНГ. Но был возможен и другой поворот событий: если Армения усилит западный крен в своей внешней политике, то это неизбежно подтолкнет Баку в сторону Москвы.

Армению можно назвать «нелояльным союзником» России. Она всегда рассматривалась как традиционно дружественное России государство Закавказья (Южного Кавказа). Москва оказала вполне реальную и весомую военно-техническую помощь Еревану во время войны за Нагорный Карабах, а в дальнейшем всегда блокировала любые попытки решить кризис по сценариям, неудовлетворяющим Ереван. В 2005. г. Армения была включена в инициированную президентом США Дж.Бушем программу «Вызовы тысячелетия». Из стран СНГ участниками этой программы стали только Армения и Грузия. Программа предназначена для стран, демонстрирующих поддержку демократии и экономическим реформам.

Активная деятельность США в Армении свидетельствовала о том, что финансируемая США т.н. «машина демократии», т.е. подготовленная извне и не подчиняющаяся властям сеть различных НПО, уже подготовлена в республике. Она охватила все слои населения, начиная от элит армянского общества, кончая простыми гражданами. Различные западные неправительственные и религиозные организации в течение пятнадцати лет в результате кропотливой работы «на местах» вырастили целое поколение, которое должно возглавить процесс «обновления и истинной демократии» в республике.

Таким образом, с началом нового века на территории СНГ оформились три сценария передачи власти. Первый – российский: передача власти доверенному политику на определенных и четко оговоренных условиях или гарантиях; второй – азербайджанский: наследование власти (при благоприятных внешнеполитических и международных условиях); третий – грузинский: насильственное смещение первого лица (при определенных геополитических условиях и вмешательстве извне).

Будущее Содружества Независимых Государств стало заметно беспокоить российское руководство еще при Б.Ельцине, которое серьезно задумалось, почему с таким трудом идут интеграционные процессы в Содружестве, что этому мешает и что нужно делать, чтобы эти процессы приобрели, наконец, позитивную динамику.^[2]

В этой связи в Москве поставили перед собой следующие задачи: четкая фиксация СНГ как приоритетного направления российской внешней политики; примат обеспечения задач национальной безопасности; прагматический и одновременно дифференцированный подход к партнерам в зависимости от их встречной готовности учитывать российские интересы; акцент на взаимодействие в экономической сфере, включая задачу продвижения российского бизнеса; упор на развитие двустороннего сотрудничества и одновременно корректировка приоритетных направлений интеграции, предполагающая перенос акцента с многопрофильного СНГ на специализированные: Союз Беларусь – Россия, ЕврАзЭС, ОДКБ.

При этом, надеясь за счет лидерства в формирующемся ЕЭП вернуть утраченные позиции на постсоветском пространстве, Кремль идет на существенные уступки, которые зачастую позволяют партнерам попросту использовать пока не существующий интеграционный проект в своих целях.

По мнению российских стратегов, наиболее тревожным и опасным для авторитета России и Содружества в целом оставалось кавказское направление, и в первую очередь политика Грузии. Одной из главных проблем, омрачающих отношения России с этой страной, остается то, как и какими средствами президент Саакашвили и его группа намерены вести дело урегулирования грузино-абхазского и грузино-южноосетинского конфликтов в целях восстановления территориальной целостности Грузии.

Москва также опасалась, что спусковым механизмом для принятия руководством Азербайджана решения на применение силы в Карабахе вполне может стать резкое обострение военной ситуации вокруг Южной Осетии или Абхазии, дистанцирование России от этой ситуации и очевидный успех Тбилиси хотя бы на одном из указанных направлений. В настоящее время происходит эскалация конфликта в Южной Осетии, что скорее всего, потребует вмешательства России. Также российские стратеги имеют ввиду, что на Южном Кавказе может разыграться крупномасштабный конфликт между прозападным Азербайджаном и пророссийской Арменией.

Резко негативную позицию заняла Москва в отношении наметившегося блока «Сообщества Демократического Выбора». Официально Россия не отреагировала на формирование антироссийским руководством Грузии и Украины нового образования, но российские масс-медиа, политики разного уровня и общественное мнение выразили свою негативное отношение. Оно происходило на волне «антиоранжевых» настроений после событий в этих республиках.

В 2005 г. наметился кризис в СНГ: Туркменистан заявил о своем выходе из Содружества (ассоциированное членство); со своей стороны Россия наоборот начала своими действиями выталкивать из СНГ Грузию. Аналогичные настроения – покинуть или заморозить свое участие в СНГ – выражали такие республики как Украина и Молдова. Россия могла оказаться перед сложным выбором: продолжать деятельность по формированию различных интеграционных объединений на постсоветском пространстве – ЕЭП, ЕврАзЭс и союз с Беларусью, или отдать предпочтение важному шагу в сторону дальнейшей интеграции России в глобальную экономику – вступлению в ВТО.

Планы формирования ЕЭП лишь в том случае были бы совместимыми с участием России во Всемирной торговой организации, если Беларусь, Украина и Казахстан вступят в ВТО одновременно с Россией. Если это условие выполнено не будет, то Москве придется тормозить либо один, либо другой процесс. Если, что наиболее вероятно, Москва отдаст предпочтение ВТО, то ее решение неизбежно вступит в противоречие с особым режимом ее экономических отношений с Беларусью, если только к этому времени не будет принято совместное решение о политической интеграции двух стран.

В конце августа 2005 г. в Казани состоялся саммит глав государств СНГ. Во встрече, проходившей в закрытом режиме, приняли участие лидеры всех стран-участниц Содружества за исключением президента Туркменистана С.Ниязова. В ходе заседания были обсуждены актуальные вопросы реформирования Содружества, гуманитарного сотрудничества, борьбы с терроризмом и общей безопасности. По итогам встречи главы государств подписали ряд документов о сотрудничестве в гуманитарной, правовой и военной сферах. Президент Туркменистана С.Ниязов через своего представителя заявил об отказе от полноценного членства в Содружестве, оставив за собой только ассоциированное членство. Другим спорным моментом саммита стали выборы нового председателя СНГ. Предполагалось, что на этом посту В.Путина сменит президент РК Н.Назарбаев.

В начале октября 2005 г. в Санкт-Петербурге прошло заседание, в котором принимал участие Казахстан, Совета глав государств-членов Организации «Центрально-азиатское сотрудничество», в ходе которого было принято решение об объединении Организации «Центрально-азиатское сотрудничество» с Евразийским экономическим сообществом. Главы государств-членов ОЦАС, учитывая совпадение стратегических целей и задач Организации «Центрально-азиатское сотрудничество» и Евразийского экономического сообщества, принимая во внимание то, что практические задачи по созданию интегрированного рынка, программ в водно-энергетической, транспортной, продовольственной и других сферах, стоящих перед ОЦАС в настоящее время, успешно решаются в рамках ЕврАзЭС, приняли решение поддержать обращение Республики Узбекистан о вступлении в ЕврАзЭС. Решающую роль в этом решении сыграла Россия.

В целом Россия стремилась более эффективно использовать уже существующие механизмы: СНГ, Союзное государство Беларусь-Россия, ОДКБ, ЕврАзЭС, ШОС и строить новые – ЕЭП. Однако, проект ЕЭП был фактически заморожен вследствие позиции Украины. Проект Союзного государства Беларусь-Россия был поставлен под вопрос вследствие кризиса в отношениях в конце 2006 – начале 2007 гг.

В этих крайне сложных условиях 2004-06 гг. Казахстан поддержал усилия России по сохранению, пусть и формальному, Содружества Независимых Государств на ближайшую перспективу. Существование СНГ является гарантией сохранения некоторой политической стабильности на пост-советском пространстве. Но с другой стороны, Астана и Москва начали в 2006 г. неофициальные и неафишируемые консультации по разработке альтернативы СНГ – нового интеграционного объединения, более компактного, более эффективного и сплоченного в военно-стратегической и экономической области. Свои предложения казахстанская сторона представила осенью 2006 г.

Казахстан исходил из того, что более перспективным представляется изменение самой идеологии и концепции дальнейшего существования СНГ. Реформа Содружества, подразумевающая его превращение в действенное интеграционное экономическое объединение, не целесообразна. Анализ основных аспектов развития новых независимых государств дает основание полагать, что на постсоветском пространстве нет достаточной базы для одновременной и многосторонней интеграции в силу значительной дифференциации социально-экономического, политического, общего уровня развития этих государств. Москва, однако, не приняла несколько радикальный казахстанский вариант реформирования СНГ, вместо этого предпочтя продолжать поддерживать «коматозное» существование Содружества, но в прежнем составе.

Существуют и другие аспекты отношений между РФ и СНГ. Россия заинтересована, чтобы часть ее международной помощи в рамках международных программ развития направлялась в бедные страны Содружества. Следует также отметить, что Россия оказывает помощь странам СНГ и по другим, «невидимым» каналам. Речь идет о льготных ценах на некоторые виды топлива и сырья, денежных переводах на родину гастарбайтеров, бесплатное обучение студентов из стран СНГ и т.п. По данным Минфина, за счет льготных цен страны СНГ получали дополнительно в 2004 – 2005 гг. в зависимости от ставки транзита от 4.4 – 4.5 млрд. долл. (при учете льготных цен) до 3.2 – 3.5 млрд. долл. (при учете рыночных цен) ежегодно.

Политическая элита РФ старалась делать акцент на интеграцию в рамках четверки: Россия, Беларусь, Казахстан и Украина, – рассчитывая, что остальные республики СНГ сами потянутся к данному объединению. За рамками интеграции остаются только Туркменистан (тем не менее, он войдет в создаваемый Евразийский газовый консорциум), Узбекистан и Азербайджан. Впрочем, в перспективе последние два государства, возможно, присоединятся к интеграционным процессам. В ЕЭП явно войдут страны ЕврАзЭС – Таджикистан и Кыргызстан. Молдова и Армения также рассматривают этот вопрос.

Однако у России не сложилось комплексной и стратегически выверенной политики по отношению к государствам Содружества, что объясняется рядом серьезных причин. На первом месте стоит проблема центробежных тенденций, отдаляющих эти страны друг от друга. Фактически невозможно по единой схеме строить отношения со странами, за годы независимого развития далеко «разбежавшимися» друг от друга. Именно поэтому РФ провозгласила приоритет развития двусторонних связей.

Далее, наблюдалось отсутствие в российской политической элите консенсуса по вопросу внешней политики РФ в СНГ. Так, ее военный истеблишмент нацелен на восстановление властных позиций РФ в отношениях с ними, для чего пытается использовать любые легитимные средства – от развития военно-технических связей до педалирования угроз национальной безопасности этих стран со стороны международного терроризма, экстремизма и наркопреступности. В то же время, другие политические силы России предлагают вообще избавиться от так называемого «центральноазиатского подбрюшья».

Москву беспокоило активное проникновение в государства СНГ третьих стран и зарубежного капитала, что делало трудно прогнозируемыми перспективы политики официальной Москвы в Содружестве. На формирование внешнеполитического курса влияли также серьезные внутренние факторы: Чечня, проблема взаимоотношений с мусульманскими регионами РФ, угрозы национальной безопасности страны и др.

Хотя острая полемика вокруг российской концепции «ближнего зарубежья» 1990-х годов ушла в прошлое, Россия, страны ЕС и США так и не приблизились к осознанию необходимости проведения на постсоветском пространстве если не совместной, то по крайней мере скоординированной политики. Чаще всего их действия развивались разными, в лучшем случае параллельными курсами, и лишь в чреватой обострением ситуации усиливается элемент сотрудничества (уход Шеварднадзе, урегулирование конфликта между Тбилиси и Батуми).

Россия и страны Запада, как правило, поддерживают разные политические силы: в Беларуси, Украине, Казахстане, Азербайджане и Грузии. Учитывая то обстоятельство, что последние и предстоящие годы отмечены началом процесса смены политического руководства в подавляющем большинстве постсоветских государств, то вполне можно исходить из того, что возникшее в последние годы скрытое соперничество России и Запада, проигранное, с точки зрения Москвы, в Грузии и в Азербайджане, за влияние на исход политической борьбы в соответствующих странах может только усиливаться. Оно особенно будет касаться Украины и Беларуси, а затем может распространиться и на Казахстан.

В целом российские национальные интересы на пространстве СНГ можно было свести к следующим основным позициям.

1. Обеспечение стабильности в государствах Содружества и на всем постсоветском пространстве на основе тесных партнерских отношений со всеми государствами. Снятие напряженности в связи с конфликтами в Абхазии, Южной Осетии, Нагорном Карабахе, Приднестровье.
2. Беспрепятственное использование транзитного потенциала государств СНГ в целях поддержания партнерских отношений России со странами Запада, Китаем, Индией, Ираном, Ближним Востоком.
3. Сохранение единого экономического пространства, что в перспективе может быть востребовано для прорыва в российской экономической модернизации и укрепления экономик стран СНГ. К числу приоритетных долгосрочных интересов России относится и усиление ее роли в вопросах использования гидроэнергетических и минеральных ресурсов, прежде всего из центральноазиатского региона.
4. Международное признание (со стороны Запада, Китая и др.) особой роли России на пространстве СНГ, выражающееся, в частности, в консультациях с ней перед принятием важных решений, влияющих на урегулирование конфликтов, изменение геополитической конфигурации.

В целом Россия стремилась более эффективно использовать уже существующие механизмы: СНГ, Союзное государство Беларусь-Россия, ОДКБ, ЕврАзЭС, ШОС и строить новые – ЕЭП. Однако, проект ЕЭП был фактически заморожен вследствие позиции Украины. Проект Союзного государства Беларусь-Россия был поставлен под вопрос вследствие кризиса в отношениях в конце 2006 – начале 2007 гг.

На Западе неоднозначно оценивали политику путинской России в т.н. ближнем зарубежье. В целом, она критиковалась как на доктринальном уровне, т.е. за стратегические цели и установки, так и на уровне инструментализации, т.е. за методы ее реализации. Несмотря на то, что критика со стороны Запада носила порой откровенно субъективный и спекулятивный характер, там вполне справедливо указывали на тот факт, что у России нет ресурсов – демографических, экономических, военных и культурноцивилизационных – для достижения поставленных целей. Единственным, но временным преимуществом России оставалась эксплуатация общего советского наследия. К числу объективных факторов следует отнести географическое (понимаемое в Москве ошибочно как геополитическое) и в некотором смысле историческое единство евразийского пространства.

Таким образом, к концу правления В.Путина политика России на постсоветском пространстве вошла в чрезвычайно противоречивую фазу, когда ее стратегические интересы и цели пришли в противоречие с лимитами ее мощи и разнонаправленными векторами развития других стран СНГ.

[1] До сих пор до конца остается невыясненной роль, которую сыграл т.н. Фонд Сороса в подготовке путча. Ряд прямых и косвенных фактов указывает на то, что вмешательство во внутренние дела имело место. Открытым остается вопрос, насколько тесно координировал Фонд Сороса свою подрывную деятельность с официальными ведомствами США. Известно, что Фонд Сороса несколько лет финансировал работу как минимум четырех будущих министров.

[2] См.: Алесин В.И. Содружество Независимых Государств: интеграция или взаимодействие? // Казахстан – Спектр (Алматы, КИСИ). 2006. № 3. С. 24-31. Акимов А.В. Центральная Азия и СНГ: разъединение или интеграция? // Форум: Центральная Азия в евразийской перспективе. Восток. 1996. № 5. С. 19–28. Годин Ю. Квазиинтеграция в СНГ и национальная безопасность России // Мировая экономика и международные отношения (Москва). 2004. № 12. С. 46-52. Гушер А. Проблемы и перспективы СНГ // Азия и Африка (Москва). 2005. № 4. С. 9-19. Делягин М. После СНГ: одиночество России // Россия в глобальной политике (Москва). 2005. № 4. Т. 3. С. 142-151. Зиядуллаев Н. СНГ в глобальной экономике: стратегия развития и национальная безопасность // Мировая экономика и международные отношения (Москва). 2005. № 4. С. 29-35. Комаров В. Содружество независимых государств: трансазийский коридор развития // Центральная Азия и Кавказ (Лулеа, Швеция). 2005. № 1. С. 163-170. Кузнецова Е. Ближнее зарубежье: всё дальше от России // Россия в глобальной политике (Москва). 2004. № 5. Т. 2. С. 136-150. Примбетов С. ЕврАзЭС: итоги и перспективы // Казахстан и современный мир (Алматы, ЦВПА). 2003. № 4. С. 144-152.