Общие понятия международного частного права
§ 1. Коллизионный и материально-правовой методы регулирования. § 2. Место и роль материально-правовых норм в регулировании. § 3. Система коллизионных норм. § 4. Толкование и применение коллизионных норм. § 5. Оговорка о публичном порядке. § 6. Режим наибольшего благоприятствования и национальный режим. § 7. Взаимность и реторсия
ЛИТЕРАТУРА
Перетерский И.С., Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1959 С. 40–65; Лунц Л.А. Курс международного частного права. Общая часть. М., В 1973. С. 171–376; Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международноечастное право. М., 1984. С. 50–80; Лунц Л.А. Развитие советской доктрины по международному частному праву// Сов. государство и право. 1977. № 12. С. 48– 57; Он же. К вопросу о квалификации в международном частном праве // Сов. ежегодник международного права. 1979. М., 1980. С. 212–219; Корецкий В.М. Очерки англо-американской доктрины и практики международного частного права. М., 1948; Звеков В.П. К вопросу о соотношении материально-правового и коллизионного способов регулирования в международном частном праве // Сов. ежегодник международного права. 1973. М., 1975. С. 284–292; Лебедев С.Н. Унификация правового регулирования международных хозяйственных отношений: некоторые общие вопросы // Юридические аспекты внешнеэкономических связей. М., 1979. С. 15–43; Маковский А.Л. Вопросы теории международно-договорной унификации права и состав международного частного права // Материалы Торгово-промышленной палаты СССР. М., 1983. Вып. 34. С. 26–33; Садиков О.Н. Коллизионные нормы в современном международном частном праве // Сов. ежегодник международного права. 1982. М., 1983. С. 205–220; Он же. Императивные нормы в международном частном праве //Моск. журнал международного права. 1992. № 2. С. 71–84; Международное частное право: Современные проблемы /Отв. ред. М.М. Богуславский. М., 1994. С. 145–196, 386–489; Ушаков Н.А. Режим наибольшего благоприятствования в международных отношениях. М., 1995; Доронина Н.Г. Унификация и гармонизация права в условиях экономической интатрации государств // Право и экономика. 1997. № 17–18 С. 84–92.
§ 1. Коллизионный и материально-правовой методы регулирования
1. Отечественная доктрина исходит из того, что международному частному праву свойственны свои специфические приемы и средства регулирования прав и обязанностей участников гражданских правоотношений международного характера. Речь идет о сочетании и взаимодействии двух методов: коллизионного и материально-правового. Известно, что именно первому методу международное частное право обязано своим возникновением и дальнейшим развитием. В литературе по международному частному праву обычно отмечается, что при правоотношениях с иностранным элементом всегда возникает так называемый коллизионный вопрос: необходимо решить, какой из двух коллидирующих (сталкивающихся) законов подлежит применению – действующий на территории, где находится суд, рассматривающий дело, или иностранный закон, т.е. закон той страны, к которой относится иностранный элемент в рассматриваемом деле.
«Коллизия» – латинское слово, означающее столкновение. Этот термин носит условный характер. Образно говорят о коллизии законов и необходимости выбора между ними для объяснения хода рассуждений суда или иного лица, которые должны решить вопрос о применении права к правоотношению с иностранным элементом. Коллизионная проблема – проблема выбора права, подлежащего применению к тому или иному правоотношению, – типична прежде всего для международного частного права. Если в других отраслях права вопросы коллизии законов имеют второстепенное, подчиненное значение, то здесь именно коллизионная проблема и ее устранение составляют основное содержание этой правовой отрасли, что отразилось, как известно, в том, что в ряде стран ее называют коллизионным правом.
Коллизия может быть устранена путем использования так называемых коллизионных норм, указывающих, право какого государства подлежит применению в том или ином государстве, в том или ином случае. Напомним, что речь идет об отношениях с иностранным (или международным) элементом. Необходимость коллизионных норм вызывается тем, что правовые системы государств отличаются друг от друга. Назначение таких норм – разрешить коллизию конкурирующих двух или более правовых систем и подчинить отношение с иностранным элементом тому правопорядку, который наиболее соответствует существу такого отношения или наиболее тесно связан с ним. Приведем самый простой пример. Иностранный студент в Москве вступает в брак с гражданкой России. Какое право должно быть применено: России или иностранного государства? По законодательству государства, гражданином которого он является, требуется разрешение правительственного органа его страны на вступление в брак с иностранцем. Может возникнуть и второй вопрос, если студент ранее в своей стране уже вступал в брак. Будет ли новый брак зарегистрирован в Москве? Для того чтобы ответить на эти два вопроса, надо прежде всего установить, право какой страны будет применяться при регистрации брака. В СК РФ 1995 года говорится, что применяется законодательство страны гражданства, но при этом должны быть выполнены условия вступления в брак, предусмотренные российским законодательством. Таким образом, коллизионная норма отсылает к праву сразу двух государств.
Поскольку по праву страны гражданства требуется разрешение государственного органа, а такое разрешение не было представлено, и поскольку по российскому законодательству регистрация брака может быть осуществлена лишь при отсутствии другого брака, в данном случае новый брак не может быть зарегистрирован в России.
Сама коллизионная норма не решает еще по существу вопрос, она отсылает к материальным нормам, предусматривающим соответствующие правила. И вопрос будет решен на основании этих правил.
Приведем пример. Всесоюзное объединение «Станкоимпорт» еще до начала Второй мировой войны заключило с швейцарской фирмой договор о поставке станков. Однако вследствие начала военных действий поставка станков не состоялась, и возник вопрос о возврате авансов, которые были выданы советской организацией швейцарской фирме. Прошло много времени, и исковая давность истекла. Можно ли и каким образом восстановить срок давности и предъявить иск о возврате авансов? В самом договоре ничего по этому вопросу не говорилось, и ответить на него можно лишь на основании норм законодательства какой-либо определенной страны. Спор рассматривался во Внешнеторговой арбитражной комиссии в Москве (решение от 27 октября 1950 г.). Ответчик (швейцарская фирма «Свисстул») утверждал, что должно быть применено швейцарское право. Объединение «Станкоимпорт» настаивало на применении советского права. Нужно было прежде всего установить, какое законодательство подлежит применению, а затем уже на основе норм этого законодательства решить дело по существу. Из правил советского законодательства, действовавшего в то время (ст. 7 ГПК РСФСР), следовало, что к обязательствам по внешнеторговым сделкам должно применяться законодательство места заключения договора. Договор был заключен в Советском Союзе, потому в случае применения советской коллизионной нормы к делу должно быть применено советское право.
В швейцарском же праве соответствующая коллизионная норма предусматривала, что должно применяться законодательство места исполнения договора. Поскольку в данном случае договор подлежал исполнению в Швейцарии, с точки зрения швейцарской коллизионной нормы необходимо применить швейцарское право. Таким образом, коллизионные нормы советского и швейцарского законодательства не совпадали, и конкретное решение дела зависело прежде всего от того, коллизионные нормы какой страны будут применены судом или арбитражем. При рассмотрении дела Арбитражная комиссия в Москве исходила при решении этого вопроса из советского законодательства и применила к сделке советское право.
Этот исторический пример свидетельствует, с одной стороны, о том, что нет единых для всего мира коллизионных норм и каждое государство само определяет принципы применения иностранного права (право какой страны и в каких случаях должно применяться), а с другой стороны, о том, что общая тенденция интернационализации ведет в ряде случаев к сближению или даже к совпадению коллизионных норм, что, в свою очередь, определяется влиянием международных соглашений. В приведенном примере в 1950 году применялась коллизионная норма, отсылающая к праву места заключения договора; с 1997 года в России действует уже иная коллизионная норма: к обязательствам по внешнеторговой сделке должно применяться право страны продавца, а в праве Швейцарии действовал принцип закона места исполнения, теперь же по швейцарскому праву – гибкая коллизионная норма, ставящая во главу угла наиболее тесную связь правоотношения с правом какого-то определенного государства.
2. Поскольку коллизионная норма – это норма, определяющая, право какого государства должно быть применено к соответствующему правоотношению, т.е. норма отсылочного характера, ею можно руководствоваться только вместе с какими-либо материально-правовыми нормами, к которым она отсылает, – нормами законодательства, решающими вопрос по существу. Хотя коллизионная норма указывает лишь, законы какой страны должны быть применены, ее нельзя рассматривать как имеющую те же функции, что выполняет справочное бюро на вокзале, сообщающее пассажирам, в каком окошечке они могут купить билет и с какого пути отправляется их поезд. Вместе с материально-правовой нормой, к которой она отсылает, коллизионная норма выражает определенное правило поведения для участников гражданского оборота.
Наша доктрина не ограничивает содержание международного частного права только коллизионными нормами. Еще в 1940 году И.С. Перетерский и С.Б. Крылов в своем учебнике международного частного права писали, что «рассматривать международное частное право лишь как «коллизионное», т.е. посвященное лишь «разграничению» различных законодательств, – это значить суживать… действительный характер международного частного права».
Объединение в составе международного частного права коллизионных и материально-правовых норм основывается на необходимости двумя различными методами регулировать однородные по своему характеру отношения.
Помимо материально-правовых норм международных соглашений международное частное право включает и материально-правовые нормы внутреннего законодательства, специально предназначенные для регулирования гражданских отношений с иностранным элементом. К таким нормам, в частности, относятся: а) нормы, регулирующие внешнеэкономическую деятельность; б) нормы, определяющие правовое положение различных предприятий с иностранными инвестициями, учрежденных на территории России; в) нормы, касающиеся режима инвестиций, инвестиционной деятельности российских организаций; г) нормы, определяющие статус граждан России за рубежом; д) нормы, определяющие права и обязанности иностранных граждан и организаций в России в сфере гражданского, семейного, трудового и процессуального права.
В этих и других аналогичных нормах содержится прямое предписание, непосредственно определяющее права и обязанности участников правоотношений с иностранным элементом.
Что же касается материально-правовых норм международных соглашений, трансформированных в наше законодательство, то число таких норм растет. Иногда в литературе по международному частному праву применяются в этих случаях термины «прямые нормы», «прямой метод регулирования». Указанные термины употребляются исключительно для противопоставления терминам «коллизионная норма», «коллизионный метод». Значение прямых норм особенно велико, поскольку благодаря им устанавливаются единые для государств – их участников правила, единообразно решающие те или иные конкретные вопросы.
Следовательно, к области международного частного права должны быть отнесены нормы, унифицированные путем заключения международных соглашений.
Наряду с такими международными соглашениями в международной практике конца XX века все большее значение приобретают унифицированные правила международного торгового права, которые, не будучи обязательными для применения сторонами в контракте, путем факультативного их применения (при наличии согласия сторон) существенным образом сужают возможность и необходимость применения коллизионных норм. К числу документов универсального характера относятся Принципы международных торговых контрактов, разработанные и принятые в 1994 году УНИДРУА, участником которого является Россия. Текст Принципов УНИДРУА сопровождается комментарием, призванным способствовать их пониманию. Принципы действуют исключительно в отношении международных торговых договоров и представляют собой автономную, не связанную с каким-либо национальным правом систему. Наряду с другими аналогичными документами они призваны обеспечить переход к такому положению, когда в области регулирования торговых сделок национальное право вообще не будет применяться.
Можно привести и другой пример, подтверждающий наличие такой тенденции на европейском континенте. В 1995 году на региональном уровне комиссией под председательством О. Ландо (Дания) была принята первая часть Основных правил европейского договорного права, в 1996 году были завершены работы над второй их частью.
3. Особое значение для России имеет проблема унификации права государств – участников СНГ, проблема, выходящая далеко за пределы проблематики международного частного права. Ее решению способствует разработка модельных кодексов и модельных законов, осуществляемая в рамках Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ, и прежде всего Модельного гражданского кодекса, который в качестве рекомендательного законодательного акта для стран СНГ был принят этой ассамблеей 13 мая 1995 г. Принятие актов такого рода способствует созданию единого правового пространства, а тем самым может ослабить остроту проблемы выбора права.
§ 2. Место и роль материально-правовых норм в регулировании
1. Повышение роли материально-правовых норм международных соглашений непосредственно связано с развитием процессов интернационализации хозяйственной жизни. Создание единообразных материально-правовых норм, регулирующих торговые, производственные, научно-технические, транспортные и иные связи между организациями и фирмами различных государств, вызывается не только потребностью в устранении различий во внутреннем праве государств – различий, осложняющих это регулирование, но и тем обстоятельством, что внутреннее право нередко оказывается «неприспособленным» для регулирования этих отношений.
В советской литературе еще в 20-х годах В.М. Корецкий убедительно показал, что применительно к общим международным хозяйственным связям главное место в регулировании занимают не коллизионные нормы, а другие приемы и методы.
Тенденция возрастания роли материально-правового метода регулирования особое значение получила в отношениях между Советским Союзом и другими странами – членами СЭВ. В период существования этой организации вопросы международного частного права в области экономических и научно-технических связей между странами – членами СЭВ решались преимущественно на основе материально-правового метода регулирования, играющего в этой области ведущую (по сравнению с коллизионным методом) роль.
Единообразные правовые нормы позволяли осуществлять специальное регулирование отношений в названной области. Практика разработки и применения Общих условий поставок СЭВ и других аналогичных общих условии показала преимущества этого метода регулирования. Цель данных документов состояла в создании унифицированных материально-правовых норм.
Коллизионный метод регулирования оказывается необходимым, во-первых, в качестве общего субсидиарного начала, позволяющего восполнить пробелы, образующиеся при унификации материально-правовых норм; во-вторых, в качестве основы для урегулирования отношений, возникающих в отдельных сферах сотрудничества с учетом конкретных условий его реализации; в-третьих, в случаях, когда применение единообразных материально-правовых предписаний по тем или иным причинам встречает затруднения.
В современных условиях многие страны идут по пути расширения сферы применения унифицированных материально-правовых норм, но унификация не может охватывать все вопросы, она не может быть беспредельной. Кроме того, в ряде случаев более эффективным и в этой области является применение коллизионного метода. При регулировании же отношений с участием граждан применяется, как правило, коллизионный метод. Однако при этом могут использоваться унифицированные коллизионные нормы, содержащиеся в договорах о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, а также в других соглашениях.
2. Материально-правовые нормы внутреннего законодательства, о которых идет речь, предназначены исключительно для регулирования отношений с «внешним элементом», «международного фактического состава», для регулирования которых непригодны нормы общего характера. Речь идет, таким образом, о специальном регулировании, о нормах в рамках внутреннего законодательства, специально рассчитанных на регулирование этих отношений. Законодатель вместо того, чтобы избрать метод косвенного регулирования, что характерно для международного частного права вообще, вместо того, чтобы предусмотреть коллизионные нормы, создает систему правовых норм, которые предназначены для регулирования тех случаев, которые не относятся к «внутригосударственной» жизни.
По пути создания таких норм активно идут некоторые страны. Как уже отмечалось (гл. 2), в КНР был принят специальный закон о международных хозяйственных договорах. Этот закон применяется ко всем договорным отношениям субъектов права этой страны с иностранными лицами.
В развивающихся странах были приняты инвестиционные кодексы и иное законодательство об иностранных инвестициях – законодательство о передаче технологии, специально рассчитанное на отношения с международным, или иностранным, элементом. В соответствии с концепцией публичного порядка, принятой в этих странах, от положений этого законодательства стороны не могут отступить, они не могут и исключить его применение путем выбора права в конкретном договоре между сторонами.
3. Преимущества материально-правового метода регулирования можно сформулировать следующим образом:
1) материально-правовые нормы, создаваемые при использовании этого метода, по своему содержанию призваны непосредственно регулировать гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, тот «международный фактический состав», о котором говорилось выше. Тем самым создается большая адекватность регулирования, чем при использовании коллизионного метода, поскольку коллизионная норма отсылает общим образом к праву какого-то государства, а нормы этого права, как правило, за очень редким исключением, формировались как нормы общего характера, призванные регулировать все гражданско-правовые, семейные и иные отношения без учета специфики «международного фактического состава». Иными словами, при материально-правовом методе всегда применяется специальное регулирование, а при коллизионном – общее.
В доктрине не раз обращалось внимание на то, что при коллизионном регулировании не учитывается специфика отношений, о которых идет речь. Венгерский юрист И. Саси справедливо отмечал в этой связи, что «только то право может выполнить свою служебную роль, которое учитывает международный характер регулируемых отношений»;
2) использование метода прямого регулирования создает гораздо большую определенность для участников соответствующих отношений, поскольку им, а также соответствующим органам, которые будут их применять, материально-правовые нормы всегда известны заранее;
3) применение метода прямого регулирования при создании материально-правовых норм, содержащихся в международных договорах, дает еще одно дополнительное преимущество. Оно позволяет в большей степени, чем при использовании коллизионного метода, избегать односторонности при создании правового регулирования. Ранее уже неоднократно отмечалось наиболее характерное противоречие, возникающее в области международного частного права: отношения, выходящие за рамки одного государства, в большинстве случаев фактически призвано регулировать в одностороннем порядке какое-либо одно государство. При применении прямого метода это противоречие устраняется, поскольку государства сами на основе согласования создают нормы, призванные регулировать отношения между субъектами права этих государств. Если же путем заключения международного договора создаются единые коллизионные нормы, это противоречие устраняется лишь частично, поскольку в конечном счете к отношениям сторон будет применяться внутреннее право какого-либо одного государства, т.е. право, созданное в одностороннем порядке.
Приведенная выше практика применения метода прямого регулирования позволяет выявить те области отношений, где применение этого метода получило наибольшее развитие. Основным критерием здесь является наличие экономической необходимости в создании единообразного и в то же время специального регулирования, а также развитие технического прогресса, неизбежно ведущего в ряде областей к созданию материально-правовых норм. По мере интернационализации механизмов экономических отношений значение таких норм будет возрастать.
Таким образом, создание материально-правовых норм в области международного частного права, и прежде всего унифицированных материально-правовых норм, как правильно подчеркивает С.Н. Лебедев, не должно вести к недооценке унификации коллизионных норм, которые играют и будут в дальнейшем играть важную роль в регулировании международных хозяйственных отношений. Как отмечает А.Л. Маковский, материально-правовая унификация должна касаться основных вопросов регулирования международных гражданских отношений (в частности, в сфере торгового мореплавания) в сочетании с другими методами регулирования, в том числе «с решением в тех же международных соглашениях относительно менее важных вопросов путем установления унифицированных коллизионных норм».
§ 3. Система коллизионных норм
1. Коллизионные нормы с юридико-технической стороны – это наиболее сложные нормы, применяемые в международном частном праве, что делает необходимым рассмотреть определенные правила установления содержания коллизионных норм. Эти правила помогают решению вопросов использования коллизионных норм на практике.
Каждая коллизионная норма в отличие от других, обычных правовых норм состоит из двух частей. Первая ее часть называется объемом коллизионной нормы. В этой части коллизионной нормы говорится о соответствующем правоотношении, к которому она применима (например, право собственности, заключение брака, наследование). Вторая часть коллизионной нормы носит условное название коллизионной привязки. Привязка – это указание на закон (правовую систему), который подлежит применению к данному виду отношений.
Приведем пример коллизионной нормы, взятой из законодательства, действующего в России.
Согласно Закону о залоге 1992 года в отношении прав и обязанностей сторон применяется право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являющаяся залогодателем, если иное не установлено соглашением сторон (ч. 6 ст. 10). Объем этой нормы – договор залога, а если говорить более точно, то речь идет не вообще о договоре залога, а о содержании такого договора, о том, какие имеют права и какие должны нести обязанности стороны по такому договору. Привязка приведенной нормы – место учреждения, место жительства или основное место деятельности одной из сторон (залогодателя).
Имеется целый ряд других привязок, которые встречаются в различных коллизионных нормах. Остановимся на наиболее распространенных коллизионных привязках.
При регулировании отношений с участием граждан часто встречаются ссылки на закон гражданства лица (lex patriae), закон места жительства лица (lex domicilii). Обе эти привязки применяются в нашем законодательстве. Так, гражданская дееспособность иностранного гражданина определяется, как правило, по праву страны, гражданином которой он является (ч. 2 ст. 160 Основ гражданского законодательства 1991 г.). Отношения по наследованию определяются по праву той страны, где наследодатель имел последнее постоянное место жительства (ч. 1 ст. 169 Основ гражданского законодательства 1991 г.). Естественно, что закон гражданства может не совпадать с законом места жительства, поскольку гражданин может находиться на территории одной страны, но сохранять гражданство другой.
В СК РФ в отношении применения права для определения условий заключения брака исходным началом является закон гражданства лица, вступающего в брак.
Гражданская правоспособность иностранного юридического лица определяется по праву страны, где учреждено такое юридическое лицо (ч. 1 ст. 161 Основ гражданского законодательства 1991 г.).
Следующий вид коллизионной привязки – это закон места нахождения вещи (lex rei sitae). Он применяется в области права собственности, в наследственном праве (ст. 164, 169 Основ гражданского законодательства 1991 г.). Большое распространение имеет закон места заключения сделки (lex loci contractus). Это право страны, где была заключена сделка. Такая коллизионная привязка содержится в ст. 165 Основ гражданского законодательства 1991 года в отношении сделок, которые не относятся к числу внешнеторговых.
Согласно ст. 165 Основ, право страны, где была выдана доверенность, применяется к форме и сроку действия доверенности. «Однако доверенность не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если последняя удовлетворяет требованиям советского права».
В области внешней торговли применяются и другие коллизионные привязки, прежде всего закон места нахождения продавца. Такая привязка содержится в отношении договора купли-продажи (ст. 166 Основ 1991 г.).
В законодательстве ряда государств применяется принцип закона места исполнения обязательства (lex loci solutions). Это значит, что к содержанию договора, к определению прав и обязанностей сторон применяется закон того государства, где договор подлежит исполнению.
В области торгового мореплавания в ряде случаев применяется закон флага (lex flagi). Из этого коллизионного принципа исходит ст. 14 КТМ СССР. Другим примером коллизионной привязки является закон места причинения вреда (деликта) (lex loci delicti commissi). Так, при рассмотрении вопроса о причинении вреда иностранным туристам в РФ права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследстие такого причинения вреда, будут определяться по праву страны, где имело место действие, послужившее основанием для требования о возмещении вреда (ст. 167 Основ гражданского законодательства 1991 г.).
В семейном праве применяется закон места заключения брака (lex loci celebrations). Так, в частности, этот принцип применяется в отношении формы и порядка заключения брака в ст. 156 СК РФ. Ранее до принятия СК РФ он применялся в отношении условий заключения брака в Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье, в ст. 161 КоБС России. В силу применения этого принципа создавалось такое положение, при котором брак, заключенный в РФ российской гражданкой с иностранцем, будет действительным по нашим законам, но мог быть признан недействительным за границей. Такой брак, если при его заключении было нарушено законодательство страны, гражданином которой являлся один из вступающих в брак, станет «хромающим браком». Из этого примера видно, что путем применения коллизионных норм, содержащихся во внутреннем законодательстве одной страны, не всегда могут быть преодолены те коллизии, которые возникают вследствие расхождения законов различных государств.
Говоря о коллизионных нормах, следует указать и на закон суда (lex fori), т.е. закон той страны, где рассматривается спор (в суде, арбитраже или в ином органе). Согласно этому принципу, суд или иной орган государства должен руководствоваться законом своей страны, невзирая на иностранный элемент в составе данного отношения. Например, общепризнанно, что в вопросах гражданского процесса суд и при рассмотрении дела с иностранным элементом в принципе применяет свое право. В Основах законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля 1993 г. указывается, что нотариус в соответствии с законодательством РФ и международными договорами применяет нормы иностранного права (см. гл.17).
Выше рассматривались в основном коллизионные нормы, установленные в законодательных актах, действующих в России. Расширение в последние годы числа таких коллизионных норм позволяет утверждать, что в нашем праве складывается определенная система коллизионных норм.
Коллизионные нормы содержатся и в международных договорах РФ, прежде всего в договорах о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, а также в консульских конвенциях.
Таким образом, коллизионные нормы могут содержаться как во внутреннем законодательстве, так и в международных соглашениях.
Следует обратить внимание на то, что не всегда все вопросы по одному и тому же отношению с иностранным элементом разрешаются на основе применения одной и той же коллизионной привязки. Иногда существо данного отношения (права и обязанности сторон) в силу коллизионной нормы подчинено праву одного государства, а специальные вопросы (правоспособность и дееспособность сторон, форма сделки) – праву другого государства.
Сошлемся на практику МКАС.
В некоторых случаях, когда МКАС применимым правом при рассмотрении дела признавал российское право, тем не менее в силу его предписаний по конкретным вопросам при разрешении спора использовались нормы не российского, а зарубежного права. Так, гражданская правоспособность иностранных юридических лиц определялась по праву страны, где было учреждено юридическое лицо (в соответствии с п. 1 ст. 161 Основ гражданского законодательства 1991 г.), форма и срок действия доверенности – по праву страны, где была выдана доверенность (п. 3 ст. 165 Основ), а в отношении приемки исполнения по договору – право места проведения такой приемки (п. 6 ст. 166 Основ). Так, по делу № 264/1992 г. была признана действительной доверенность, выданная во Франции и соответствующая предписаниям французского законодательства, хотя в соответствии с нормами российского права был поставлен вопрос о ее недействительности.
Некоторые коллизионные нормы содержат привязку к праву двух государств (альтернативная привязка), предоставляя право сделать выбор между ними заинтересованной стороне или суду. Встречаются случаи установления основной и дополнительной коллизионной привязки, причем последняя применяется, если использование основной коллизионной нормы оказывается невозможным. В таких случаях говорят о «расщеплении» коллизионной привязки, что в доктрине обычно признается нежелательным.
2. Основная часть коллизионных норм международного частного права в России традиционно включается в гражданское законодательство. В ГК РСФСР они содержатся в разд. VIII «Правоспособность иностранных граждан и лиц без гражданства. Применение гражданских законов иностранных государств и международных договоров» (13 статей). В Основах гражданского законодательства 1991 года разд. VII «Правоспособность иностранных граждан и юридических лиц. Применение гражданских законов иностранных государств и международных договоров» состоит из 15 статей, одни из которых повторяют статьи ГК РСФСР, а другие содержат новые коллизионные нормы (в частности, ст. 157, 163, 166, 168).
Хотя коллизионные нормы, включенные в Основы, отличались большей гибкостью и были в большей степени приближены к потребностям современного уровня международных связей, чем прежнее регулирование, 15 статей ни в коей мере не могли претендовать на «всеохватность» регулирования, что неоднократно подчеркивалось в литературе.
Подготовленный Проект части третьей ГК РФ содержит разд. VII «Международное частное право», который существенно расширяет и модернизирует правовое регулирование в области международного частного права. Раздел содержит более 40 статей, разделенных на три главы:
«Общие положения», «Лица» и «Право, подлежащее применению к имущественным и личным неимущественным отношениям». Выделение общей части международного частного права и включение в нее таких статей, как «Квалификация юридических понятий», «Применение императивных норм», «Обратная отсылка и отсылка к праву третьей страны», «Участие государства в гражданско-правовых отношениях с иностранным элементом» и др., выводит российское международное частное право на новый, гораздо более высокий уровень регулирования. Весь раздел свидетельствует о том, что в нем нашли отражение современные концепции и доктрины в этой области, использован опыт других государств в подготовке национального законодательства. Как и в иных странах, в российском международном частном праве происходит дальнейшее «смягчение» коллизионных норм путем включения альтернативных привязок, расширения возможностей для реализации права выбора сторонами применимого права, еще больший отход от территориального принципа в регулировании гражданско-правовых отношений с иностранным элементом.
Для России как федеративного государства существенное значение приобрела проблема решения так называемых межобластных коллизий, иными словами, определения применения законодательства различных субъектов РФ.
Федеральное коллизионное право Конституция РФ относит к ведению Федерации.
3. Особое место занимают коллизионные нормы, установленные международными договорами, заключенными государствами – участниками СНГ. В качестве примера таких норм приведем положения ст. 11 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, от 20 марта 1992 г.
В соответствии с этой статьей гражданское законодательство одного государства – участника СНГ применяется на территории другого государства – участника СНГ согласно следующим правилам:
а) гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц и предпринимателей определяется по законодательству государства – участника СНГ, на территории которого учреждено юридическое лицо, зарегистрирован предприниматель;
б) к отношениям, вытекающим из права собственности, применяется законодательство места нахождения имущества. Право собственности на транспортные средства, подлежащие внесению в государственные реестры, определяется по законодательству государства, где транспортное средство внесено в реестр;
в) возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество определяется по законодательству государства, на территории которого имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием возникновения или прекращения такого права. Возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом сделки, определяется по законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон;
г) форма сделки определяется по законодательству места ее совершения. Форма сделок по продаже строений, другого недвижимого имущества и прав на него определяется по законодательству места нахождения такого имущества;
д) форма и срок действия доверенности определяются по законодательству государства, на территории которого выдана доверенность;
е) права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон;
ж) права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по законодательству государства, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда.
Это законодательство не применяется, если действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда, по законодательству места рассмотрения спора не является противоправным;
з) вопросы исковой давности разрешаются по законодательству государства, применяемому для регулирования соответствующего отношения.
Какое значение имеют приведенные положения? Содержание коллизионных норм отдельных государств – участников соглашения может не совпадать. Приведенные правила о праве, подлежащем применению к тем или иным отношениям, призваны обеспечить единый подход к таким отношениям независимо от того, в какой стране – участнице соглашения рассматривается спор. Соглашение обеспечивает применение к правоотношению одного и того же законодательства, а именно того, к которому отсылает приведенная выше статья.
В тех же случаях, когда в соглашении не предусмотрена единая коллизионная норма (например, о праве, подлежащем применению к договору о создании предприятия с иностранными инвестициями), суды, в том числе и судебные органы каждой из стран-участниц, будут применять коллизионные нормы своего государства.
§ 4. Толкование и применение коллизионных норм
1. Российскому законодательству известны как односторонние, так и двусторонние коллизионные нормы. Односторонняя коллизионная норма указывает лишь на применение отечественного закона. Например, в ч. 1 ст. 165 Основ гражданского законодательства 1991 года говорится: «Форма сделок по поводу строений и другого недвижимого имущества, находящегося в СССР, а также прав на это имущество определяется по советскому праву».
Двусторонние коллизионные нормы указывают на пределы применения как отечественного, так и иностранного права. Примером двусторонней коллизионной нормы может служить другое правило Основ, которое уже приводилось: «Отношения по наследованию определяются по праву страны, где наследодатель имел последнее постоянное место жительства» (ч. 1 ст.127).
В двусторонних нормах, которые иногда называют также «универсальными» или «многосторонними», выражен общий принцип, устанавливающий, право какого государства подлежит применению к данному виду отношений с иностранным элементом.
Как и всякие другие гражданско-правовые нормы, коллизионная норма может иметь императивный (обязательный) либо диспозитивный характер. В последнем случае стороны могут договориться об ином принципе применения права к отношениям между ними. Например, коллизионная норма ст. 166 Основ представляет собой диспозитивную норму. В статье говорится, что при отсутствии соглашения сторон права и обязанности сторон по соответствующим сделкам определяются по законам места их совершения – страны, где учреждено юридическое лицо или находится место жительства соответствующей стороны в сделке. Стороны могут, например, договориться, что к сделке будет применяться право страны ее исполнения или же право страны места заключения.
Диспозитивный характер имеют все коллизионные нормы, установленные ст. 166 Основ в отношении применения права к правам и обязанностям сторон по таким внешнеэкономическим сделкам, как договоры купли-продажи, имущественного найма, лицензионный договор, договоры хранения, комиссии, поручения, перевозки, транспортной экспедиции, страхования, кредитный договор, договор дарения, договор поручительства, договор залога.
Такой же характер имеют коллизионные нормы, подлежащие применению к договорам о производственном сотрудничестве, специализации и кооперировании, выполнении строительных, монтажных и других работ по капитальному строительству. Следует обратить внимание на то, что этот перечень не является исчерпывающим. Однако в той же ст. 166 в отношении двух категорий договоров не предусмотрена возможность выбора права сторонами. В ч. 3 ст. 166 установлено следующее: «К договору о создании совместного предприятия с участием иностранных юридических лиц и граждан применяется право страны, где учреждено совместное предприятие». В ч. 4 той же ст. 166 говорится, что к договору, заключенному на аукционе, в результате конкурса или на бирже, применяется право страны, где проводился аукцион, конкурс или находится биржа. Отсюда следует, что приведенные выше коллизионные нормы носят императивный (обязательный) характер.
2. В процессе применения коллизионной нормы возникает проблема квалификации юридических понятий, используемых в самой формулировке коллизионной нормы (как объема, так и привязки). В праве различных государств эти понятия («домицилий», «форма сделки», «движимое и недвижимое имущество» и т.д.) не совпадают по своему содержанию. Например, исковая давность рассматривается во Франции, как и в подавляющем большинстве других государств, как понятие гражданского права, а в Великобритании, США и Финляндии – как понятие процессуального права.
Правда, в самой Великобритании в 1984 году был принят Закон об иностранных сроках исковой давности, в котором было установлено, что правила об этих сроках считаются относящимися к материальному праву, применяемому к договору, а не к процессуальным нормам.
В США также постепенно происходит отход от характеристики этого института как процессуального с целью применения принятого в международном частном праве подхода.
Если французский суд квалифицирует давность не по собственному праву, а по английскому (в случае, когда к сделке подлежит применению английское право), то применить английские правила о сроке давности он не сможет, поскольку суд вообще не применяет иностранные процессуальные законы. Господствующая доктрина западных государств исходит из того, что квалификация юридических понятий должна проводиться по закону суда до того, как решена проблема выбора закона, т.е. до того, как применена коллизионная норма. Но если на основе коллизионной нормы должен применяться иностранный закон, то всякая дальнейшая квалификация возможна лишь на основе той правовой системы, к которой отсылает коллизионная норма. Следует подчеркнуть, что во всех случаях, когда коллизионная норма права иностранного государства отсылает к нашему закону, суд или иной орган этого государства должен применять российский закон так, как он применяется в России.
Наша доктрина международного частного права исходит из значения общих правовых понятий при регулировании отношений с субъектами права иных правовых систем.
Всякая коллизионная норма направлена на признание действия неопределенного круга иностранных правовых систем и возникших под их действием субъективных прав. Поэтому эта норма, очевидно, может быть выражена лишь посредством терминов и понятий, которые являются по своему содержанию общими для соответствующих правовых систем. Другими словами, понятия и термины в коллизионной норме по содержанию могут не совпадать с одноименными понятиями во внутреннем праве данной страны.
Когда в коллизионной норме нашего закона применяются такие понятия, как «собственность», «гражданская правоспособность», эти понятия по своему содержанию могут и не совпадать с одноименными понятиями нашего материального права. Поэтому сфера действия коллизионной нормы (ее объем) должна быть выражена посредством «обобщенных» юридических понятий – общих для различных правовых систем. Что же касается квалификации коллизионных привязок, то здесь положение иное: полная точность указаний о применении права может быть обеспечена лишь путем применения квалификации привязки по закону суда, т.е. путем использования тех же понятий, которые по соответствующим правовым институтам содержатся во внутреннем гражданском (семейном, трудовом) праве данной страны. Таков общий подход нашей доктрины к квалификации юридических понятий. Однако в отношении коллизионной привязки в отдельных, конкретных случаях сам закон дает определение понятий, применяемых в коллизионной норме.
В практике международной торговли большие трудности возникают из-за различного понимания того, что является местом заключения контракта. В английском праве это место определяется по месту отправки акцепта («теория почтового ящика»), а в большинстве других стран – по месту получения акцепта.
В нашем законодательстве эта трудность была устранена благодаря ч. 2 ст. 165 Основ гражданского законодательства 1991 года. Напомним, что в данной статье устанавливается отсылка к законам места совершения обычной сделки. В ч. 2 этой статьи говорится о том, что «место совершения сделки определяется по советскому праву». Фактически здесь прямо применена квалификация привязки по закону суда. Можно привести и другой пример. Согласно ст. 159 Основ, вопросы исковой давности решаются по праву страны, применяемому для регулирования соответствующего отношения. В то же время предусматривается, что «требования, на которые исковая давность не распространяется, определяются по советскому праву».
Если говорить о вторичной квалификации, т.е. о квалификации после того, как уже применена коллизионная норма, то такая дальнейшая квалификация должна осуществляться на основе той правовой системы, к которой эта коллизионная норма отсылает. Применительно к исковой давности из такого принципа исходила долголетняя практика ВТАК.
В Модельном гражданском кодексе СНГ в отношении квалификации были рекомендованы следующие положения:
1 Правовая квалификация судом юридических понятий основывается на их толковании в соответствии с правом суда, если иное не предусмотрено законом.
2. Если юридические понятия не известны праву страны суда или известны под другим названием или с другим содержанием и не могут быть определены путем толкования по праву страны суда, то при их правовой квалификации может также применяться право иностранного государства.
3. Один из самых сложных вопросов применения коллизионных норм – это вопрос об обратной отсылке. Возникла эта проблема в международных отношениях в связи с рядом судебных дел, рассматривавшихся еще в конце прошлого века. Остановимся на одном из них.
Английский подданный, проживавший постоянно в Бельгии, составил завещание, по которому завещал довольно крупную сумму каким-то лицам. Завещание составлялось им собственноручно и нигде не было заверено. Наследники умершего оспорили его действительность. Дело в том, что завещание было составлено по правилам английского закона, но нарушало правила законодательства Бельгии – страны, где проживал этот английский подданный. В английском коллизионном праве говорится, что завещание должно составляться по законам страны места нахождения лица. Таким образом, английское право отсылает к бельгийскому. Если применить бельгийское право, то нужно признать, что завещание недействительно.
Однако в бельгийском праве имеются не только материально-правовые нормы, но и коллизионные нормы. Последние исходят из принципа закона гражданства. Таким образом, само бельгийское право как бы отказывается от решения этого вопроса, отсылая к английскому праву. Английское же право снова отсылает к бельгийскому.
Как понимать отсылку к иностранному закону? Если ее понимать как отсылку только к нормам материального права, то это означает неприменение доктрины обратной отсылки. Если же ее понимать как отсылку к праву иностранного государства в целом, то это означает принятие данной доктрины.
Законодательная практика и доктрина иностранных государств не дают однозначного ответа на вопрос о применимости обратной отсылки и отсылки к праву третьей страны. Закон о международном частном праве Польши признает оба этих вида отсылок. Закон о международном частном праве Венгрии признает отсылку к своему праву. Закон ФРГ не признает отсылку в области договорного права, но признает в других случаях. Признается обратная отсылка по законам о международном частном праве Австрии и Швейцарии. Доктрина обратной отсылки не принята в Римской конвенции 1980 года о праве, применимом к договорным обязательствам. ст. 15 этой конвенции, носящей название «Исключение обратной отсылки и дальнейшей отсылки», предусматривается следующее: «Под правом государства, подлежащим применению в соответствии с настоящим соглашением, понимаются действующие в этом государстве правовые нормы, за исключением норм международного частного права».
По этому вопросу в нашей юридической литературе были высказаны следующие соображения. Проблема обратной отсылки – это одна из проблем применения иностранного права, поскольку оно должно применяться в силу действия коллизионных норм. Иностранное право применяется в России во всех случаях, когда коллизионные нормы отсылают к иностранному праву. Если российский закон отсылает к иностранному закону, а иностранный закон сам отказывается от регулирования каких-либо отношений, нет оснований не применять в данном случае российский закон.
Это положение о возможности принятия обратной отсылки было сформулировано в литературе по международному частному праву в самом общем виде. Вместе с тем в действующем законодательстве вопрос об обратной отсылке решен не полностью.
Что же касается применения права к внешнеторговым сделкам, то на практике было выражено отрицательное отношение к применению обратной отсылки.
При рассмотрении Внешнеторговой арбитражной комиссией иска английской фирмы «Ромулус филмс лтд.» к В/О «Совэкспортфильм» (см. гл. 1) возник следующий вопрос: договор о прокате советского фильма «Спящая красавица» был заключен в Лондоне и, следовательно, в соответствии с коллизионной нормой ст. 126 Основ к нему должно было применяться английское право. Однако ответчик, ссылаясь на английские коллизионные нормы, доказывал, что они отсылают, в свою очередь, к советскому праву. Арбитраж отверг этот довод ответчика, указав в своем решении, в частности, следующее: «Как бы ни решался этот вопрос по английскому коллизионному праву, принятие обратной отсылки во всяком случае зависит от советского коллизионного права», а последнее в соответствии с господствующей доктриной и практикой не применяет «обратной отсылки при разрешении споров по внешнеторговым сделкам, за исключением случаев, предусмотренных в заключенных СССР международных договорах».
Вопрос об обратной отсылке был решен отрицательно и при регулировании внешнеторговой поставки в отношениях между странами – членами СЭВ. Это выразилось в том, что в Общих условиях поставок СЭВ прямо предусматривалось, что в отношениях сторон по поставкам товаров по тем вопросам, которые не урегулированы контрактом или Общими условиями, применяется «материальное право страны продавца», иными словами, обратная отсылка исключалась.
Отрицательное отношение к применению обратной отсылки было в России законодательно закреплено в Законе о международном коммерческом арбитраже 1993 года. По этому закону третейский суд должен разрешать споры в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. «Любое указание на право или систему права какого-либо государства, – говорится в его ст. 28, – должно толковаться как непосредственно отсылающее к материальному праву этого государства, а не к его коллизионным нормам».
В Проекте части третьей ГК. РФ также предлагается отсылку к иностранному закону толковать как отсылку к материальному праву, за исключением ситуаций, связанных с личным статусом гражданина (такая же схема используется в Законе о международном частном праве Швейцарии 1987г.).
§ 5. Оговорка о публичном порядке
1. Действие коллизионной нормы, иными словами, применение иностранного права, может быть ограничено путем использования оговорки о публичном порядке. Согласно правилам, действующим в ряде стран, иностранный закон, к которому отсылает коллизионная норма, может быть не применен и основанные на нем права могут быть не признаны судами или иными органами данного государства, если такое применение закона или признание права противоречило бы публичному порядку данного государства.
Под противоречием публичному порядку обычно понимается противоречие основам правопорядка. Возникновение этого понятия в международной практике объясняется теми различиями, которые проявились во Франции при толковании Гражданского кодекса 1804 года. В этом кодексе (ст. 6) говорилось, что «нельзя нарушать частными соглашениями общественный порядок и добрые нравы». Это положение получило наименование «внутреннего публичного порядка». Затем во Франции в порядке толкования ст. 6 ГК, а в других странах путем установления прямой нормы было введено правило о том, что оговорка о публичном порядке ограничивает применение в данной стране иностранного права, которое предписывает применять коллизионная норма. Публичный порядок в этом случае стали называть «международным публичным порядком». В дальнейшем, уже в наше время вошли в обиход более точные термины: «внешний публичный порядок», «публичный порядок в смысле международного частного права».
В законодательстве чаще всего предусматривается, что норма иностранного закона не применяется, если ее применение может привести к последствиям, не совместимым с основными началами правопорядка данной страны (§ 5 австрийского Закона о международном частном праве 1978 г., ст. 6 Вводного закона к ГГУ в редакции Закона о международном частном праве 1986г.).
В Нью-Йоркской конвенции 1958 года о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений говорится, что в таком признании или исполнении может быть отказано, если соответствующие органы страны, в которой испрашивается признание и приведение в исполнение, найдут, что признание и приведение в исполнение этого решения противоречат публичному порядку этой страны.
Во многих судебных решениях, касающихся толкования и применения этого положения Нью-Йоркской конвенции, подчеркивалась необходимость разграничения «внутреннего публичного порядка», относящегося к сугубо внутренним отношениям, и «международного публичного порядка», применимого к правоотношениям, возникающим в международном обороте, т.е. в частности, к отношениям между юридическими лицами различных государств. Этот справедливый вывод был сделан С.Н. Лебедевым на основе анализа материалов ежегодников, издаваемых Международным советом коммерческого арбитража (см. гл. 18).
Понятие публичного порядка (ordre public, public policy) отличается в судебной практике и доктрине многих государств крайней неопределенностью; более того, некоторые юристы на Западе утверждают, что неопределенность – основной характерный признак этого понятия. Суды используют оговорку о публичном порядке с целью ограничения, а иногда и полного отрицания применения иностранного права, и прежде всего права страны другой социально-экономической системы. Определение пределов применения этой оговорки во многих государствах полностью предоставляется судейскому усмотрению.
В ряде дел, рассмотренных в связи с признанием действия за рубежом советских декретов о национализации, суд вынужден был в силу своих коллизионных норм применять советское право (см. гл. 7). Суд рассуждал таким образом: мы должны применять советское право, и национализированное имущество должно быть возвращено советскому государству, но это нарушает принцип частной собственности, а поскольку это противоречит основам нашего закона, нужно применять оговорку о публичном порядке и в силу данной оговорки не применять советское право. Такая позиция суда чрезмерно расширяла понятие публичного порядка, практически сводила на нет применение иностранного права.
Однако еще в 20-х годах в ряде своих решений (см. гл. 7) суды были вынуждены отвергнуть ссылки на противоречие публичному порядку советских декретов о национализации (в Великобритании – по делу Лютера – Сегора, в США – по делу о советском золоте).
Из практики судов Франции заслуживает внимания дело о картинах Пикассо, рассмотренное в 1954 году судом департамента Сена. Несколько картин этого художника были вывезены из СССР в Париж и выставлены в одном из французских музеев. До революции картины принадлежали С.И. Щукину, затем были национализированы и стали достоянием советского государства. Иск был предъявлен дочерью С.И. Щукина – Екатериной Щукиной-Келлер, которая требовала признать ее право собственности на картины и просила наложить на них арест. Иск был отклонен, причем французский суд в своем решении указал, что французский публичный порядок в данном деле не был задет в такой мере, чтобы требовалось принятие срочных мер, ибо эти картины были приобретены уже много лет назад иностранным сувереном от его собственных граждан, на его собственной территории и в соответствии с законами страны.
В аналогичном деле о картинах Матисса иск был предъявлен в 1993 году другой дочерью С.И. Щукина – Ириной Щукиной (подробнее об этом см. гл. 6). Суд также отклонил ссылку истца на то, что проведение национализации без компенсации представляет собой нарушение французского публичного порядка, и поэтому акт национализации не может быть признан во Франции.
2. Наше законодательство исходит из того, что в некоторых случаях могут быть установлены ограничения применения иностранного закона. Такие ограничения содержит ст. 158 Основ гражданского законодательства 1991 года. Эта статья предусматривает следующее: «Иностранное право не применяется в случаях, когда его применение противоречило бы основам советского строя».
Статья 167 СК РФ устанавливает, что «нормы иностранного семейного права не применяются в случае, если такое применение противоречило бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. В этом случае применяется законодательство Российской Федерации».
Следует обратить внимание на то, что в приведенных статьях говорится не о случаях противоречия самого иностранного закона основам нашего строя, а о противоречии этим основам применения иностранного закона. Приведем пример: обычное право иностранного государства, допускающее полигамию, противоречит основам российского семейного права, но из этого не вытекает, что полигамные браки, заключенные в стране, где они действительны, не могут порождать юридические последствия, которые были бы признаны в России (требование об уплате алиментов на содержание детей и т.п.).
Для нашей практики характерен крайне осторожный подход к вопросу об использовании оговорки о публичном порядке, хотя возможность неприменения иностранного права есть. Наличие принципиального различия между нашим законом и законом другого государства не может само по себе быть основанием для применения оговорки о публичном порядке, поскольку такое применение этой оговорки могло бы привести к отрицанию применения в России права иностранного государства вообще.
Применение оговорки о публичном порядке рассматривается в нашей доктрине (Л.А. Лунц) лишь как исключение, нуждающееся в каждом отдельном случае в серьезном обосновании. Применительно к Нью-Йоркской конвенции сторона, не желающая исполнять решение арбитража, нередко пытается использовать эту оговорку, когда у нее нет возможности опереться на другие основания. Однако международная практика применения этой конвенции говорит о том, что суды отказывают в признании и приведении в исполнение решений по данному основанию лишь в исключительных случаях. Таким образом, можно прийти к выводу о том, что, во-первых, не какая-то норма иностранного закона должна противоречить основам нашего правопорядка, а возможный результат или последствия ее применения, а во-вторых, что ссылки на публичный порядок должны применяться крайне взвешенно и только в том случае, когда такие последствия признания и исполнения иностранного арбитражного или судебного решения затронут принципы нашего правопорядка.
Исходя из этого в Проекте части третьей ГК РФ было предложено сформулировать соответствующее правило следующим образом: «Норма иностранного права, подлежащая применению… в исключительных случаях не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации».
Отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан лишь на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы России.
3. В современном международном частном праве широкое признание наряду со ссылкой на оговорку о публичном порядке получила возможность неприменения иностранного права со ссылкой на строго императивные нормы национального права, которые должны пользоваться приоритетом перед нормами иностранного права, подлежащего применению в силу коллизионных норм. Приведем в качестве примера ст. 18 Закона о международном частном праве Швейцарии, согласно которой императивные нормы швейцарского права в силу особого их назначения применяются независимо от того, право какого государства подлежит применению соответствии с настоящим законом. Аналогичное правило предусмотрено в германском Законе о международном частном праве 1986 года (ст. 34)
Такое же правило в более расширенном виде вошло в текст Римской конвенции 1980 года о праве, применимом к договорным обязательствам согласно ст. 7 которой, «ничто в настоящей Конвенции не ограничивает” применение норм права страны суда в случаях, когда они являются императивными независимо от права, применимого к договору».
Из этих принципов исходит в России и практика МКАС. Так, в решении по делу № 180/1988 г. суд признал, что, согласовав применимое право, стороны должны учитывать наличие в нем императивных норм. Польское предприятие-истец и советское внешнеторговое предприятие при заключении договора подряда согласовали. что по вопросам, не предусмотренным договором, подлежат применению соответствующие положения ОУП СЭВ, включая вопросы исковой давности, а по вопросам. не урегулированным этими положениями. – общие положения советского материального гражданского права. В своем решении арбитражный суд указал, что стороны обязаны были учитывать наличие в советском праве императивных норм, которые являются обязательными и отступление от которых по соглашению сторон не допускается. К числу таких норм относилась, в частности, ст. 80 ГК РСФСР, согласно которой изменение по соглашению сторон сроков исковой давности и порядка их исчисления не допускалось. Аналогичное решение было принято по делу № 139 1988 года.
В Модельном гражданском кодексе стран – участниц СНГ, а также в Проекте части третьей ГК РФ соответствующие положения о применении императивных норм предусматривают, что правила о применении права не затрагивают действия тех императивных норм законодательства соответствующей страны СНГ (РФ), которые вследствие указания в самой норме или ввиду их особого значения для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права.
Согласно правилам о применении права, суд при применении права какой-либо страны может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющего тесную связь с отношением, если по праву данной страны эти нормы должны регулировать такие отношения независимо от подлежащего применению права. Причем суд должен принимать во внимание назначение и характер норм, а также последствия их применения.
§ 6. Режим наибольшего благоприятствования и национальный режим
1. Режим взаимного предоставления наибольшего благоприятствования – одно из основных условий торговых договоров, заключаемых с иностранными государствами. В силу этого режима иностранцы пользуются максимумом тех прав, которые предоставлены лицам другого государства, что объясняет само выражение «наибольшее благоприятствование». Согласно данному принципу, иностранным юридическим и физическим лицам в торговле, мореплавании или в иных областях предоставляется такой же режим, какой предоставляется или будет предоставляться юридическим и физическим лицам третьей страны. Режим в области торговли, мореплавания, правового положения иностранных организаций, применяемый к одному иностранному государству, с которым заключен торговый договор, будет применяться и к любому другому государству, с которым также заключен торговый договор на основе принципа наибольшего благоприятствования. Таким образом, в силу этого режима создаются равные условия для всех иностранных государств, их организаций, фирм и граждан в отношении тех вопросов торговли, которые предусмотрены торговым договором.
Комиссией международного права ООН был разработан проект статей о клаузулах о наиболее благоприятствуемой нации. Согласно этому проекту, юридическая сущность клаузулы о наиболее благоприятствуемой нации как договорного положения состоит в обязательстве государства предоставить другому государству режим о наиболее благоприятствуемой нации в определенной сфере отношений. В тексте проекта в конечном итоге комиссия применила термин «не менее благоприятный, чем режим, распространенный на третье государство» (Н.А. Ушаков).
Принцип наибольшего благоприятствования отличается от принципа недискриминации (см. гл. 1). Если в силу принципа недискриминации каждое государство имеет право требовать от других государств создания таких же условий, какими пользуются все государства, т.е. общих и одинаковых для всех, то в силу принципа наибольшего благоприятствования создаются наиболее благоприятные условия.
Принцип наибольшего благоприятствования всегда устанавливается в договорном порядке, а принцип недискриминации не нуждается в договорном оформлении. Это общее правило, вытекающее из равенства государств. В то же время введение в торговый договор клаузулы о наибольшем благоприятствовании препятствует проведению дискриминационных мер.
В прошлом на Западе предпринимались попытки обосновать отказ от применения принципа наибольшего благоприятствования в отношениях с социалистическими странами ссылками на то, что этот принцип неприменим в данном случае потому, что планирование и система государственной монополии внешней торговли в этих странах якобы приводят к ограничениям в торговле со странами Запада. В действительности система внешней торговли и, в частности, планирование импорта и экспорта применялись социалистическими странами, включая СССР, без дискриминации ко всем странам, на одинаковой правовой основе. Программы импорта и экспорта товаров отражали при этом результаты двусторонних переговоров и соглашений, и принцип наибольшего благоприятствования никоим образом не нарушался.
Значение принципа наибольшего благоприятствования можно показать на примере советско-американских торгово-экономических отношений.
В период «холодной войны» в 1951 году правительство США односторонне расторгло торговое соглашение между СССР и США 1937 года, содержавшее этот принцип, ввело режим дискриминации и установило список товаров, запрещенных к вывозу в Советский Союз. Эти меры привели почти к полному прекращению торговли между этими странами.
18 октября 1972 г. между СССР и США было подписано соглашение о торговле, которое предусматривало предоставление сторонами друг другу режима наибольшего благоприятствования в вопросах таможенного обложения, сборов и иных формальностей при импорте и экспорте товаров. Применение в торговле с СССР этого принципа могло бы способствовать значительному расширению торговых связей между СССР и США. Однако в результате противодействия не заинтересованных в торговле кругов соглашение не вступило в силу, что нанесло ущерб прежде всего интересам самих США.
В декабре 1974 года в США были приняты законы о торговле и о государственном кредитовании экспорта. В этих законах предоставление Советскому Союзу режима наибольшего благоприятствования было поставлено в зависимость от политических уступок с его стороны, что по существу означало вмешательство во внутренние дела СССР. Естественно, Советский Союз не мог согласиться вести свои торгово-экономические отношения с США на такой основе.
Режим наибольшего благоприятствования и недискриминационный режим были установлены в дальнейшем в отношениях нашей страны с США благодаря заключению 1 июня 1990 г. Соглашения о торговых отношениях. В соответствии со ст. 1 этого соглашения, каждая сторона «без каких-либо условий предоставит товарам, происходящим или экспортируемым на территорию другой стороны, режим не менее благоприятный, чем тот, который предоставлен подобным товарам, происходящим из/или экспортируемым на территорию любой третьей страны…».
Недискриминационный режим предоставляется в отношении применения количественных ограничений и выдачи лицензий.
Применение режима наибольшего благоприятствования оказывает положительное влияние на развитие международной торговли. Это было прямо признано в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.
Государства – члены ЕЭС передали Сообществу осуществление своей компетенции в отношении проведения торговой политики. Вследствие этого вопросы, касающиеся предоставления этого режима в области торговли другим государствам, относятся к исключительной компетенции ЕЭС.
Следует отметить в этой связи, что со всеми странами – членами ЕЭС Советский Союз обменялся письмами, подтверждавшими действие ранее заключенных торговых договоров и соглашений, предусматривавших предоставление режима наибольшего благоприятствования в торговле с СССР. Все это создало достаточную договорно-правовую базу для развития двустороннего торгово-экономического сотрудничества СССР с указанными странами.
В Соглашении о партнерстве и сотрудничестве между Европейскими сообществами и их государствами-членами, с одной стороны, и Российской Федерацией, с другой стороны, подписанном в Корфу 24 июня 1994 г. (ратифицировано РФ в 1996 г.), стороны предусмотрели взаимный доступ на рынки на основе режима наибольшего благоприятствования. Об этом режиме говорится также в разделах о таможенных вопросах, о поощрении иностранных инвестиций, режиме представительств обществ одной стороны на территории другой и по другим вопросам.
В соглашении предусматривалось, что РФ может предоставлять странам СНГ большие преимущества, чем другим странам, тем самым речь шла об изъятиях из режима наибольшего благоприятствования.
Приведем в качестве примера положения Договора между Российской Федерацией и Республикой Польша о торговле и экономическом сотрудничестве от 25 августа 1993 г. (договор вступил в силу 13 февраля 1995 г.). Согласно ст. 4 «Договаривающиеся Стороны предоставляют друг другу в области торговли товарами режим наибольшего благоприятствования в отношении: таможенных пошлин и сборов, применяемых при импорте и экспорте, включая методы взимания таких пошлин и сборов; положений, касающихся таможенной очистки, транзита, складирования и перегрузки; налогов и других внутренних сборов любого рода, взимаемых прямо или косвенно с импортируемых товаров; методов осуществления платежей по обслуживанию внешнеторговых операций и переводов таких платежей; правил, касающихся продажи, закупки, транспортировки, распределения и использования товаров на внутреннем рынке.
Каждая из Договаривающихся Сторон предоставит товарам, происходящим из/или экспортируемым на территорию другой Договаривающейся Стороны, недискриминационный режим в отношении применения количественных ограничений и выдачи лицензий».
Для современной договорной практики нашего государства характерны и некоторые изъятия, касающиеся развивающихся стран, а также связанные с установлением особых преимуществ в пределах определенных таможенных союзов. В качестве примера можно привести торговое соглашение с Индией от 10 декабря 1980 г. В соглашении, в частности, предусматривалось, что режим наибольшего благоприятствования не будет касаться «преимуществ, которые были предоставлены или которые могут быть предоставлены в будущем одним из правительств соседним странам в целях облегчения приграничной торговли»; «преимуществ, которые Индия предоставила или может предоставить в будущем одной или нескольким развивающимся странам в связи с ее участием в каком-либо соглашении по развитию торгово-экономического сотрудничества развивающихся стран»; «льгот или преимуществ, вытекающих из таможенного союза и/или зоны свободной торговли, членом которых является или может стать каждая из стран».
В Договоре с Польшей 1993 года предусматривалось, что положения ст. 4, приведенные выше, не будут распространяться на: а) преимущества, предоставляемые с целью или в результате создания таможенного союза или зоны свободной торговли, как это определяется в ст. XXIV ГАТТ (с 1 января 1995 г. начала свою деятельность Всемирная торговая организация (ВТО), которая заменила ГАТТ); б) преимущества, предоставляемые соседним странам в целях облегчения приграничной торговли; в) преимущества, предоставляемые развивающимся странам в соответствии с ГАТТ.
2. От режима наибольшего благоприятствования следует отличать национальный режим, в силу которого иностранным гражданам и юридическим лицам предоставляется такой же режим, что и отечественным гражданам и юридическим лицам. Поскольку на иностранных физических и юридических лиц распространяются те права и преимущества, которыми в данной стране пользуются местные физические и юридические лица, все они ставятся в равное положение. Отличие национального режима от режима наибольшего благоприятствования состоит в том, что в силу последнего в равное положение ставятся иностранные организации и иностранные граждане между собой. Национальный же режим может применяться и в отношении хозяйственной деятельности иностранных лиц, и в отношении товаров иностранного производства.
Как уже отмечалось выше, наша договорная практика в торговых отношениях с другими странами исходит из предоставления режима наибольшего благоприятствования и к применению национального режима в области торговли относится в общем отрицательно. Национальный режим применяется в торговых договорах в ограниченном числе случаев, например по некоторым вопросам торгового мореплавания. Кроме того, предоставление национального режима предусматривается в отношении свободного доступа иностранных юридических лиц и граждан в суды. Национальный режим применяется в договорах о правовой помощи, социальном обеспечении (судебная защита, предоставление трудовых и иных прав на основе национального режима). По отдельным вопросам, например в отношении доступа в суды, национальный режим предусмотрен в договорах о торговом мореплавании.
Большое практическое значение приобрело предоставление в РФ национального режима иностранцам на основе многосторонних соглашений в области авторского права и прав на изобретения и товарные знаки.
3. При определении общего правового статуса иностранных граждан в РФ наряду с реализацией принципов общего международного права о правах человека определенное значение имеет принцип национального режима. Согласно Конституции РФ «иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации» (ч. 3 ст. 62). В соответствии со ст. 3 Закона о правовом положении иностранных граждан в СССР иностранцам предоставляется национальный режим, что означает предоставление им в России таких же прав, что и российским гражданам, за некоторыми изъятиями, установленными в законодательстве. Таким образом, в силу национального режима иностранные граждане, и в первую очередь постоянно проживающие в РФ, ставятся в равное положение с российскими гражданами, они пользуются теми же правами и должны нести те же обязанности, что и российские граждане.
Принцип национального режима закреплен в ряде положений нашего законодательства (ст. 160 Основ гражданского законодательства 1991 г. в отношении гражданской правоспособности иностранцев; ст. 5 Закона РФ об авторском праве и смежных правах – в отношении авторских прав на произведения, впервые опубликованные в России, и т.д.).
Таким образом, в России национальный режим применяется в отношении прав иностранцев согласно правилам внутреннего законодательства, хотя в отдельных случаях он может предусматриваться и в соответствии с международными договорами.
§ 7. Взаимность и реторсия
1. Проблема взаимности непосредственно связана с такой объективностью современного мира, как взаимозависимость государств. Наше государство неизменно выступает за укрепление экономических, научно-технических, культурных и иных связей с другими странами, если и они стоят за укрепление деловых связей с Россией. Обе стороны должны стремиться к развитию таких связей на началах равноправия. Равноправие находит свое выражение и во взаимном признании государствами действия их законов независимо от принадлежности государства к той или иной общественной формации. Без этого сотрудничество между странами невозможно.
В России признаются те права, которые возникают на основе иностранного законодательства. Во всех этих случаях следует говорить о взаимности в широком смысле слова. Доктрина международного частного права понимает взаимность и в более узком смысле, а именно, как взаимное предоставление определенного режима (национального, наибольшего благоприятствования) или каких-либо прав иностранным гражданам и иностранным юридическим лицам.
Сущность взаимности состоит в предоставлении физическим и юридическим лицам иностранного государства определенных прав при условии, что физические и юридические лица предоставляющего эти права государства будут пользоваться аналогичными правами в данном иностранном государстве. Вводя оговорку о взаимности в международный договор, государство преследует цель обеспечить своим организациям и гражданам за границей пользование определенными правами. Поскольку в законодательствах государств имеются значительные различия, в отношении взаимности возникают определенные сложности. Они состоят в следующем. В международном частном праве обычно различают два вида взаимности: «материальную» и «формальную». Термины эти чисто условные. Под «материальной» взаимностью понимается предоставление физическим и юридическим лицам иностранного государства той же суммы конкретных прав или полномочий, которыми пользуются отечественные граждане в данном иностранном государстве. При «формальной» взаимности иностранным физическим и юридическим лицам предоставляются правомочия, которые вытекают из местного закона; они могут быть поставлены в одинаковое положение с местными гражданами и юридическими лицами.
С одной стороны, в силу принципа «формальной» взаимности иностранным гражданам в РФ предоставляются права, которыми обладают российские граждане, в том числе и те права, которыми они не пользуются в своем государстве. С другой стороны, иностранцы не могут требовать предоставления им тех прав, которыми они обладают в своем государстве, если предоставление таких прав не предусмотрено российским законодательством.
В отношениях России с иностранными государствами во многих случаях взаимное предоставление физическим и юридическим лицам прав в одинаковом объеме невозможно в силу различий в правовом регулировании.
Приведем конкретный пример. В большинстве государств существует право частной собственности на землю. В России право частной собственности на землю хотя и было предусмотрено (в отношении ее граждан в 1990 г.), такое право не предоставляется иностранцам (см. подробнее гл. 4). Значит, «материальная» взаимность, т.е. предоставление иностранным гражданам, например гражданам Франции, права собственности в РФ на земельный участок, была бы нарушением правил нашего законодательства. Поэтому французский гражданин может обладать в РФ только такими правами, какие имеют в РФ другие иностранные граждане. Что же касается российского гражданина во Франции, то он должен иметь те права, которые предоставляются во Франции иностранным гражданам. Объем этих прав в России и во Франции может и не совпадать. Речь может идти о предоставлении на началах взаимности либо национального режима, либо режима наибольшего благоприятствования.
Таким образом, взаимность в нашей практике в области международного частного права понимается главным образом как «формальная», а не как «материальная». Таково общее правило. В отдельных случаях, например, в областях авторского права, налогообложения, возможно в соответствии с международной практикой применение «материальной» взаимности, что предусматривается в соответствующих законодательных актах. Не следует исключать создание определенного правового режима для хозяйственной деятельности иностранных юридических и физических лиц в особых экономических зонах. Но этот режим должен быть определен специальным законодательством (см. гл. 5).
2. В связи с взаимностью возникает вопрос о реторсии, т.е. о применении ответных ограничений. Если одно государство принимает меры, наносящие неосновательный в порядке дискриминации ущерб интересам другого государства или его граждан, то это последнее государство может принять ответные ограничительные меры. Целью таких мер является обычно достижение отмены ограничений, установленных первым государством.
Если по отношению к нашему государству, нашим организациям или нашим гражданам будет применяться какое-либо ограничение дискриминационного порядка, то в РФ также может быть применена ответная мера ограничительного характера по отношению к гражданам и юридическим лицам данного государства. В наиболее общей форме этот принцип выражен в Законе о правовом положении иностранных граждан. Часть 3 ст. 3 этого закона предусматривает, что «в отношении граждан тех государств, в которых имеются специальные ограничения прав и свобод граждан СССР, Советом Министров СССР могут быть установлены ответные ограничения». Статья 162 Основ гражданского законодательства 1991 года предусматривает предоставление прав иностранцам в области гражданского права, признавая их гражданскую правоспособность без требования взаимности, но в то же время в ней говорится следующее: «Правительством СССР могут быть установлены ответные ограничения в отношении граждан и юридических лиц тех государств, в которых имеются специальные ограничения гражданской правоспособности советских граждан и юридических лиц».
Применение ответных мер в области внешнеторговой деятельности предусмотрено Законом о государственном регулировании внешнеторговой деятельности от 13 октября 1995 г. В случае принятия иностранным государством мер, нарушающих экономические интересы РФ, субъектов РФ, а также российских лиц, Россия, согласно ст. 34, вправе вводить ответные меры в области внешнеторговой деятельности. Эти меры должны вводиться в соответствии с общепризнанными нормами международного права и в пределах, необходимых для эффективной защиты, в частности, экономических интересов российских лиц, под которыми следует понимать юридических лиц, созданных в соответствии с российским законодательством и имеющих место нахождения на территории РФ, а также физических лиц, имеющих постоянное или преимущественное место жительства на территории РФ и зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей. Законом предусмотрено, что специальный раздел ежегодной Федеральной программы развития внешнеторговой деятельности должен содержать перечень случаев дискриминации и нарушения обязательств в отношении российских лиц на рынках отдельных государств, а также перечень принятых или намечаемых ответных мер (ст. 24).
В соответствии с положениями международного права применение ограничительных мер в отношении определенного иностранного государства (его органов, юридических лиц и граждан) в качестве реторсии (ответной меры) не может рассматриваться как нарушение принципа недискриминации.
Так, Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 года предусматривает, что не является дискриминацией, «если государство пребывания применяет какое-либо из положений настоящей Конвенции ограничительно ввиду ограничительного применения этого положения к его представительству в аккредитующем государстве» (ст. 47).
Контрольные вопросы
1. Что понимается под коллизионным и материально-правовым методами регулирования?
2. Что понимается под унификацией материально-правовых норм и каково значение унификации правовых норм в области международного частного права?
3. Какие имеются основные коллизионные привязки?
4. В чем состоит проблема обратной отсылки?
5. Что понимается под оговоркой о публичном порядке?
6. Чем отличается национальный режим от режима наибольшего благоприятствования?
7. Какие виды взаимности различаются в международном частном праве?